Шырав

Шырав ĕçĕ:

таса the word is in our database.

таса (тĕпĕ: таса) more information about the word form can be found here.

Куратӑр-и, епле таса?
Видите, как чисто стало?

Шыв, швабра тата лампа // Василий Алагер. Герман, Ю. Феликс Дзержинский: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 66 с.

Йӑшт кӑна сӗтел ҫине хӑпарса тӑрса таса мар маччана сӑтӑрса илнӗ, эрешмен картисене шӑлса антарнӑ, кирпӗч тытса тимӗр койка урисене тасатнӑ.
Ловко взобрался на стол, обтер грязный потолок, снял паутину и принялся кирпичом надраивать железные ножки койки.

Урайӗнче лӑк тулли ҫӳп-ҫап, пылчӑк, кӗреҫепе хыр хӑть, стенисем те, маччи те таса мар.
Грязь на полу можно было собирать лопатой, стены были тоже грязные, грязен был даже потолок.

Камера ҫав тери таса мар пулнӑ.
Камера была невероятно грязная.

Ахилл амӑшӗ, Фетида ятлӑ пике турӑ, суранланмалла мар тӑвас тесе, ӑна ҫӗр айӗнчи тӗнчен — Стиксӑн — шывӗ ҫинче шыва кӗртнӗ, амӑшӗ ӑна шыва кӗртнӗ чухне ура тупанӗнчен тытса тӑнӑ, ҫавӑнпа ура тупанӗ таса шывпа йӗпенмесӗр юлнӑ.
Help to translate

Авалхи Римри тата Авалхи Грецири ятсемпе сӑмахсене ӑнлантарса пани // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 315–330 с.

Маттур пул та пурӑн, мана юратнӑ хӑватпа пурӑн, пирӗн таса хӗр ачашӑн пурӑн.
Будь мужественной и живи, живи ради любви ко мне, живи ради нашей невинной девочки.

Юлашкинчен калани // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Пирӗн ӗҫ таса та тӳрӗ ӗҫ, вӑл пирӗнпе пӗрле вилмест.
Наше дело свято и справедливо и не умрет с нами.

XXII сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Санӑн ӗҫӗ халь пурнӑҫа кӗрейменни палӑрса тӑрать, ҫавӑнпа эсӗ ӑна пӑрах, манӑн Тускуланри виллӑра пытанса пурӑн, унта сана чи таса, чи ачаш, чи вӗри, чи ырӑ юрату кӗтсе тӑрать; эсӗ унта хӑвӑн пурнӑҫна вӗҫӗмсӗр хаваслӑхра ирттерӗн, савнӑ упӑшкам, савнӑ ашшӗ.
Оставь это предприятие, ставшее теперь неосуществимым, укройся в моей тускуланской вилле, где тебя ожидает любовь самая чистая, самая нежная, самая пылкая, самая преданная; там ты радостно проведешь свою жизнь в беспрерывных восторгах счастья, неведомый людям, любимый муж и отец.

Анчах эпир таса ӗҫшӗн тӑкнӑ юн ахаль ҫухалмӗ.
Но кровь, которую мы пролили за правое дело, не пропадет даром.

Тартарӑн ҫунтаракан ҫулӑмӗн ячӗпе тупа тӑватӑп, эпир те римлянсене закон тулашне тӑратӑпӑр, эпир те вӗсем ҫине таса мар выльӑх ҫине пӑхнӑ пек пӑхӑнӑр!
Клянусь пожирающим пламенем Тартара, пусть будет так, но и мы, гладиаторы, поставим римлян вне закона, мы тоже будем смотреть на них, как на грязных животных.

XX сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Мӗнле хӑрушлӑхсем тӗл пулассине асӑрхаттарчӗ, таса та йывӑр ӗҫӗн чунӗ пулса тӑракан ҫулпуҫӑн ун пек хӑрушӑ вырӑна кайма право ҫук, тесе те каларӗ.
Доказывал ему, что он может презирать опасность как частный человек, но не имеет права идти ей навстречу, как вождь и душа святого и трудного дела.

— Таса Пегас ҫуначӗсен ячӗпе тав тӑватӑп, эпӗ нихҫан та кунтан хитре лаша курман!
— Клянусь крыльями божественного Пегаса, я не видел никогда более прекрасного коня!

XVI сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Вӑл ӑна: хӑть пурнӑҫне хӗрхенмесӗр юрататӑп тесе, ӑна таса ҫын вырӑнне, пике турӑ вырӑнне хисеплетӗп, тесе ӗнентерме тӑрӑшрӗ.
Он уверял ее, что любит, не жалея жизни, и почитает как святую, как богиню.

Эпӗ санӑн таса та ҫирӗп юрату пулӗ тесе шаннӑччӗ, анчах эсӗ мана улталарӑн, вӑл тӗлӗк ҫеҫ пулчӗ…
А любовь, чистая и глубокая, которую я надеялась найти в тебе, была только обманом… только сном!..

— Сирӗн пек халӑха хирӗҫ кирек мӗн тума та юрать, мӗншӗн тесен сирӗншӗн нимӗн те таса мар, эсир ниме те хисеплеместӗр…
— Все дозволено с такими людьми, для которых нет ничего святого и которые ничего не уважают…

XV сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Ҫӗнӗ легионсем пуҫтар та таса уйра ҫапӑҫма кил; унта халь тӑнӑ пек манпа хире-хирӗҫ тӑма хӑюлӑху ҫитет пулсан, унта эпӗ сана хӑвӑн ирсӗр сӗнӳсене тивӗҫлӗ ответ парӑп.
Собери новые легионы и приходи помериться со мной в честном бою; тогда, если у тебя хватит духу стать со мной лицом к лицу, как ты стоишь сейчас, я тебе дам ответ, достойный твоих гнусных предложений.

Ҫав ытарайми хӗрарӑма вӑл хӑйне хӑй юратнинчен ҫӗр хут ытларах юратать, анчах хӑйӗн пурнӑҫӗ валли суйласа илнӗ таса ӗҫе юратнинчен ытла юратман.
Эту божественную женщину он любил вв сто раз больше, чем себя самого, но не больше, чем святое дело, которому он посвятил свою жизнь.

XIV сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Ҫулталӑк та ҫитмен-ха, анчах ҫав сӑмах аллӑ пин телейсӗр, малашнехи пурнӑҫсӑр, пӗр шанӑҫсӑр тӑрса юлнӑ, йывӑр пурнӑҫра тискерленнипе ҫын тивӗҫлӗхне ҫухатнӑ чурасене ҫӗкленӗ; ҫав сӑмах вӗсене тӗнчери чи малта тӑракан салтаксем пулса тӑма пулӑшнӑ, вӗсен чунне хастарлӑх кӗртнӗ, хӑйсене хӗрхенмесӗр ҫапӑҫма вӑй панӑ, ҫын сӑнарне тавӑрса панӑ; Спартак ҫав сӑмахӑн тӗлӗнмелле пысӑк вӑйӗ хӑйне мӗн таран ҫӗклени ҫинчен те шухӑшларӗ: ӑна, чухӑн, путсӗр гладиатора, хӑватлӑ ҫарӑн хастарлӑ та хӑрушӑ ҫулпуҫӗ туса хучӗ, ӑна ытти кирек мӗнле шухӑшсене те ҫӗнтерме пулӑшрӗ, Валерипе ҫыхӑнтаракан таса юратӑва ҫӗнтерме вӑй пачӗ.
Слово это меньше чем в год подняло пятьдесят тысяч несчастных, лишенных всякого будущего, всякой надежды, огрубевших благодаря своему положению и потерявших человеческое достоинство; это слово подняло их на высоту первых солдат мира, вливая в их души мужество, самоотверженность и сознание своего человеческого достоинства; он подумал о таинственном и непреодолимом влиянии этого слова, которое его, бедного, презренного гладиатора, сделало храбрым и страшным вождем могучего войска и влило в его душу способность победить всякую другую страсть, даже благородную и сильнейшую любовь, связывающую его с Валерией.

Таса, нимӗнпе вараланман Ирӗклӗхӗн пике-турришӗн!
За чистую непорочную богиню Свободу!

Вӗсем хӑйсем ирӗклӗхре пулнине ӑнланни, вӗсем таса ялавӑн воинӗсем пулса тӑнине ӑнланни салтаксен кӑмӑлӗсене хӑпартнӑ; тӳссе ирттернӗ мӑшкӑлшӑн тавӑрас килни вӗсен чӗрисенче пусмӑрлакансене хирӗҫ хӗҫпе ҫапӑҫас кӑмӑла ҫӗклентерсе пынӑ.
Надежда добиться свободы и увидеть торжество своего правого дела воодушевляла этих несчастных, жажда мести за испытанные оскорбления воспламеняла в сердцах этих людей желание померяться оружием с угнетателями.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics