Шырав

Шырав ĕçĕ:

таса the word is in our database.

таса (тĕпĕ: таса) more information about the word form can be found here.

Эсӗ ҫуллахи шӑрӑх кунсенче таса сывлӑш кассӑн-кассӑн юхса, улшӑнса тӑнине асӑрханӑ пуль.
Тебе, наверно, приходилось наблюдать в жаркий летний день, как воздух колеблется и переливается прозрачными струйками.

Ҫӗртен уйӑх патне ҫитиччен // Лина Агеносова. Волков А.Л. Ҫӗрпе пӗлӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 188 с.

Унта пӗлӗт те питех нумай пулмасть, сывлӑш та лӑпкӑ, тӳремлӗхри пек хумханмасть, тата вӑл витӗр курӑнмаллах таса пулать.
Там меньше туч, воздух прозрачнее и спокойнее, не так колеблется, как на равнине.

Телескоппа обсерватори // Лина Агеносова. Волков А.Л. Ҫӗрпе пӗлӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 188 с.

«Таса» чиркӳ ҫапла майпа кӗрешнӗ наука ҫыннисене хирӗҫ.
Так расправлялась «святая» церковь с людьми науки.

Птолемей ҫут тӗнче ҫинчен вӗрентни // Лина Агеносова. Волков А.Л. Ҫӗрпе пӗлӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 188 с.

Таса кӗленче пек витӗр курӑнакан ҫирӗп япаларан туман-ши ӑна?
Не сделан ли он из прозрачного вещества, подобного хрусталю?

Умсӑмаx // Лина Агеносова. Волков А.Л. Ҫӗрпе пӗлӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 188 с.

Жуликсем хушшинче таса кӑмӑллӑ пулни никамшӑн та усӑллӑ мар.
Никому не выгодно быть честным среди жуликов.

Мораль хуралҫи // А. Петров. Горький М. Америкӑра. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 76 с. — 62–75 с.

Каласа кӑтартаканни хӑйсем вӗлернӗ ҫыннине питӗ мухтарӗ, кун хыҫҫӑн эпӗ тата виҫҫӗшне вӗлертӗм, — шел мар, анчах юлташа паян кунччен те хӗрхенетӗп, лайӑх юлташчӗ вӑл, ӑслӑ, савӑнӑҫлӑ, таса чунлӑ.
Рассказчик очень хвалил мне убитого: «Троих, говорит, прикончил я после того — не жалко, а товарища до сего дня жалею, хороший был товарищ, умный, весёлый, чистая душа».

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

Тирпейсӗр, ҫӳҫне-пуҫне тураман, таса мар халӑх.
Нечёсанный народ, грязный.

Тӑп-тӑп кӗлеткеллӗ, ялан таса тумланса ҫӳрекенскер, вӑл хӑйне мӑннӑн тыткалать тата хӑйне питӗ юратать; ӑсӗ унӑн асӑрхануллӑ, ҫынна тӑруках шанмасть.
Складный, всегда чисто одетый, он держится солидно и очень самолюбив; ум его осторожен, недоверчив.

Пуринчен малтан Матвей Баринов, таса мар, сапаланчӑк, упӑте аллисем пек вӑрӑм алӑллӑ тата хӗрарӑм куҫӗсем пек хитре куҫӗсемпе сӳрӗккӗн пӑхакан ҫын пырса тӑчӗ.
Первым явился Матвей Баринов, грязный, растрёпанный человек, с длинными руками обезьяны и рассеянным взглядом красивых, бабьих глаз.

Ҫур сехетрен эпӗ ҫӗнӗ пӳртен таса та типтерлӗ пӳлӗмӗнче лартӑм, унӑн стенисенчен сухӑрпа мӑк шӑрши те кайса пӗтменччӗ-ха.
Через полчаса я сидел в чистой и уютной комнате новенькой избы, стены её ещё не утратили запаха смолы и пакли.

— Акӑ ӗнтӗ, — тесе шухӑшларӑм эпӗ, — мана та такам сӗтӗрсе пырать, кӑмӑла кайман кӗтес еннелле тӗртет, таса мар, кичем япаласене тата тӗлӗнмелле тӗрлӗ тӗслӗ ҫынсене кӑтартать.
— Вот, — подумал я, — и меня кто-то тащит, толкает в неприятные углы, показывая мне грязное, грустное и странно пёстрых людей.

Эпӗ хисепленӗ ҫынсем, эпӗ ӗненнӗ ҫынсем — ялан тӗлӗнмелле пӗччен, ют, тата халӑхӑн пысӑк пайӗ хушшинче, кӑткӑсем пек тӑрмашса пурӑнӑҫ купине купалама таса мар та чее майсемпе тӑрӑшакансем хушшинче яланах ытлашши шутланакан ҫынсем пулнӑ; вӑл пурӑнӑҫ мана пӗтӗмпех ухмахла, вӗлерсе пӑрахмалла кичем пек туйӑнатчӗ.
Те же, кого я уважал, кому верил, — странно одиноки, чужды и — лишние среди большинства, в грязненькой и хитрой работе муравьёв, кропотливо строящих кучу жизни; эта жизнь казалась мне насквозь глупой, убийственно скучной.

Ман умра пурӑнӑҫ хирӗҫӳпе хаярлӑхӑн вӗҫӗмсӗр тӑсӑлакан сӑнчӑрӗ пек, ниме кирлӗ мар япаласемшӗн пыракан таттисӗр, таса мар кӗрешӗве пек курӑнса сарӑлса тӑнӑ.
Жизнь развёртывалась предо мною как бесконечная цепь вражды и жестокости, как непрерывная, грязная борьба за обладание пустяками.

Эпӗ вӑл ҫав «таса ӑслӑлӑха» мӗнле ӑнланни пирки кӑштах иккӗлентӗм, анчах, ӑна манпа ларма кичемлине туйса, шарламасӑрах ирттерсе ятӑм; вӑл ман ҫине темле сивӗтмелле пӑхрӗ, анасласа илчӗ, аллисене хӑйӗн ӗнси хыҫнелле ячӗ, урисене тӑсрӗ, унтан куҫӗсене ӗшенчӗклӗн хупса, ыйхӑ витӗр каланӑ пек мӑкӑртатса илчӗ:
Я несколько усомнился в его знакомстве с этой «святой мудростью», но промолчал, чувствуя, что ему скучно со мной; он посмотрел на меня отталкивающим взглядом, зевнул, закинул руки за шею себе, вытянул ноги и, устало прикрыв глаза, пробормотал, как бы сквозь дрёму:

— Ҫын мӗн чухлӗ аяларах тӑрать, вӑл пурӑнӑҫӑн чӑнлӑхӗ патне, тата унӑн таса ӑслӑлӑхӗ патне те ҫавӑн чухлӗ ҫывӑхарах… — тет вӑл.
— Чем ниже стоит человек, тем ближе он к настоящей правде жизни, к её святой мудрости…

Чӑлхасем ҫинчен калани кулӑшла пулчӗ, анчах эпӗ кулмарӑм, мӗншӗн тесен эпӗ ҫак йӑваш, тӳрӗ те таса чӗреллӗ ҫын усӑллӑ ӗҫ тӑвас тесе мӗнешкел тӑрӑшнине, анчах таврара пурте ҫак ӗҫ ҫине ҫӑмӑллӑн, шухӑшламасӑр пӑхса, ӑна аркатса пынине курса тӑнӑ.
Это было смешно — о носках, — но я не смеялся, видя, как бьётся скромный, бескорыстный человек, стараясь наладить полезное дело, а все вокруг относятся к этому делу легкомысленно и беззаботно, разрушая его.

— Таса ҫырать.
Чётко пишет.

Вара «чуна лӑплантармалли» таса мар ҫуртсене аса илсе: — Епле вара ҫав ҫуртсенчен ҫакӑнта та «куҫа курӑнми ҫип» тӑсӑлса ҫитет-ши? — тесе шухӑшлаттӑм.
И, вспоминая грязные «дома утешения», думал: «Неужели из этих домов и сюда простирается «незримая нить»?»

Калаҫасса вӑл куҫӗсене хӗссе, кӑмака патӗнчи урайӗ ҫӗрсе кайнӑ таса мар кухньӑри тӗттӗмлӗхре теме курма тӑрӑшнӑ пек пӑхса, калаҫса ларчӗ.
Рассказывал он, как будто читая неясно написанное, прищурив глаза, напряженно присматриваясь к чему-то в полутьме грязной кухни, с прогнившим у печки полом.

Эпӗ таса мар урай тӑрӑх «савӑнӑҫ валли пурӑнакан хӗрсем» урисемпе кахаллӑн кӑштӑртаттарса шунине, купӑс йӑлӑхтармалла нӑйкӑшнӑ е ванчӑк пианинӑн хӗлӗхӗсем тарӑхтармалла нӑрлатнӑ май вӗсен пушанса юлнӑ ӳчӗсем мӗн тери йӗрӗнмелле чӗтрени ҫине пӑхрӑм, пӑхрӑм та — манӑн темле паллах мар, пӑлхануллӑ шухӑшсем ҫуралчӗҫ.
Смотрел я, как по грязному полу двигаются, лениво шаркая ногами, «девушки для радости», как отвратительно трясутся их дряблые тела под назойливый визг гармоники, или под раздражающий треск струн разбитого пианино, смотрел — и у меня зарождались какие-то неясные, но тревожные мысли.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics