Corpus of the Chuvash language

Полицейскин пӑхӑр сӑн-пичӗ тӗксӗмленсен вара, алли кӗске те пуклак патака тата ҫӳлерех ҫӗклесен, — ушкӑн шӑв-шавӗ тӗлӗнмелле тытӑнчӑклӑн тухма тытӑнать, «Мов» пуҫӗ текех тавлашать пулин те, вӑл, пӗр енчен тепӗр енне ҫапкаланса, малаллах шӑвасшӑн пулин те, тӑлпӑвӗ пӗчӗккӗн-пӗчӗккӗнех ишӗлсе пырать.

И когда медное лицо полицейского тускло темнеет, когда его рука еще выше поднимает короткую тупую палку,- рев толпы начинает странно прерываться, и туловище ее постепенно, медленно разваливается, хотя голова «Mob» всё еще спорит, мотается из стороны в сторону, хочет ползти дальше.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

… Урампа кам та пулин иртсе пырать пулсан, вӑл мӗнпе те пулин ытти ҫынсем пек мар пулсан, е урӑхларах тумланӑ, е вӑл ахаль ҫын пек мар, хӑвӑртрах утать пулсан, — «Мов», хӑйӗн ҫӗршер пуҫне ун еннелле ҫавӑрса, ӑна ҫисе ярас пек куҫпа хыпашласа ӑсатса ярать.

Когда по улице проходит некто, чем-либо непохожий на людей, одетый как-то иначе или идущий слишком быстро для обыкновенного человека,- «Mob» следит за ним, повертывая в его сторону сотни своих голов и щупая его всеобнимающим взглядом.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Куҫҫуль витӗр пулин те, куратӑп — вӑл йӑлтах хӗрлӗ, амӑшӗнчен уйрӑлсах ҫитмен пулин те, ҫут тӗнчене халех кӑмӑлламасӑр, тапкаланать, хирӗлет, хытӑ кӑшкӑрать.

Хоть и сквозь слезы, но я вижу — он весь красный и уже недоволен миром, барахтается, буянит и густо орет, хотя еще связан с матерью.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Ун пек хӑнӑхупа пурӑнмашкӑн начарах пулман; пурнӑҫ ҫынна унтан та кунтан пӗчӗккӗн тире-тире, чӑрмала-чӑрмала, чыша-чыша илнӗ пулин те, хӑш-пӗр чух тата ҫав тӗтреллӗ шухӑшсене хыттӑнах тиверте-тиверте илнӗ пулин те, вӑл тӗтреллӗ шухӑшсем ҫапах та ҫирӗп ҫыпӑҫакан шухӑшсем пулнӑ, вилӗ халлӗн аплипех тӑнӑ; ҫурӑксем чӑрмаланӑ вырӑнсем пурте хӑвӑртрах ҫӗнӗрен тӳрлене-тӳрлене ларнӑ.

С нею жилось недурно, и, несмотря на то, что жизнь десятками мелких уколов, царапин и толчков, а иногда серьёзными ударами, тревожила эти туманные представления, они были крепки, вязки и сохраняли свою мёртвую цельность, быстро заращивая все трещины и царапины.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Чылайӑшӗ мӗн те пулин тӑвасшӑн, хӑйсен кӑмӑлӗсемпе шухӑшӗсене епле те пулин пурнӑҫа кӗртесшӗн пулнӑ, — вӗсем ҫак сивӗ сӑрӑ чулсем ҫинелле чӑкӑлташсах пыра-пыра ҫапӑннӑ, чулӗсем мӗн пурӗ те пӗр япалашӑн — хӑйсен ӳчӗсене ӑшӑтасшӑн ҫеҫ ҫуннӑ.

Большинство людей хотело что-нибудь делать, как-нибудь воплотить свои чувства и мысли в жизнь и упрямо билось об эти серые, холодные камни, желавшие одного — согреть свои тела.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Пурне те айӑплакан, пуриншӗн те тарӑхакан, курӑнса тӑракан киревсӗрлӗхсенчен хӑйсене епле те пулин пӑрма тӑрӑшакан, хӑйсене мӗнле майпа та пулин ҫылӑхсӑра хуракан ҫынсемпе ҫеҫ тӗл пулаттӑм, — вӗсем хӑйсен ӑраскалсӑрлӑхне чӗмсӗр шӑпа ҫине, усал ҫынсем ҫине йӑвантаратчӗҫ…

Я встречал только людей, которые всегда всё винили, на всё жаловались, упорно отодвигая самих себя в сторону из ряда очевидностей, опровергавших их настойчивые доказательства личной непогрешимости, — они всегда сваливали свои неудачи на безмолвную судьбу, на злых людей…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӑл, хӑйӗн мӑнкӑмӑллӑхне — лара-тӑра пӗлмен маттурӑн чӑрсӑрлӑхне кӑшт та пулин, кам та пулин тӗкӗнсен, пуринчен ытла хӑй умӗнче этем хакне тӑман ҫын тӗкӗннӗ чухне, ялан пекех кӑкӑрӗнче йӗкӗлтекен япала, пӗҫертсе янине туйнӑ.

Он почувствовал это раздражающее жжение в груди, являвшееся всегда, чуть только его самолюбие — самолюбие бесшабашного удальца — бывало задето кем-либо, и особенно тем, кто не имел цены в его глазах.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Кам та пулин мӗн ҫинчен те пулин ыйтсан, — чӗрӗ юлас килсен, ан чӗн!

Буде спросит кто о чем — молчи, коли жив быть хочешь!

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Санька, пилотки ҫинчи мамӑк пӗрчисене иртсе пӗтернӗччӗ пулин те, ҫутӑ ҫӑлтӑрӗ ҫап-ҫутӑ ялкӑшать пулин те пурпӗрех ӑна ҫаннипе сӑтӑрса тӑрать.

Уже давно все пушинки были собраны с пилотки, свежо и молодо поблескивала эмалевая звездочка, а Санька все еще тер ее рукавом.

16-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пысӑк йывӑҫ чашӑкра йӳҫӗтнӗ панулмисем тӑп-туллиех пулин те, чӳлмекри ҫӑка пылӗ хытса ҫитнипе саррӑн курӑнать пулин те, вӗсем, Федя хӑйсем ҫинчен начар ан шухӑшлатӑр тесе, нихӑшне те астивсе пӑхмарӗҫ, хӑйсем мӑнкӑмӑллӑн: — «Тавтапуҫах, ӗҫрӗмӗр те, ҫирӗмӗр те» терӗҫ.

И, хотя большая деревянная чашка была полна просвечивающих моченых яблок, а в горшочке желтел загустевший липовый мед, они, не желая, чтобы Федя подумал о них плохо, ни к чему не притрагивались и чинно отвечали: «Большое спасибо, мы уже пили-ели»…

7-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Девяткин хӑйне, Санькӑн чи ҫывӑх юлташӗ тесе шутланӑ пулин те, хӑть мӗн пулсан та «Эпир Коншаковпа» теме юратнӑ пулин те, Санька ун шухӑшӗпе сайра хутра ҫеҫ килӗшнӗ.

Хотя Девяткин считал себя первым Санькиным другом и любил по всякому поводу повторять: «Мы с Коншаком», но Санька редко считался с его мнением.

5-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хӑйӗн пурнӑҫне тинкерсе сӑнанӑҫемӗн, ӑна хӑнӑхса ҫитнӗҫемӗн, вӑл ҫапла шутларӗ: урӑх унӑн ниҫта каймалли те, ним шырамалли те ҫук; поэзисӗр пулин те, тахҫан ӗмӗтленнӗ ялта, хресченсемпе тарҫӑсем хушшинче хуйхӑсӑр иртен тулӑх пурнӑҫсӑр пулин те, унӑн пурнӑҫ идеалӗ ҫитрӗ.

Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более и более обживаясь в нем, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии, без тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское, широкое и беспечное течение жизни в родной деревне, среди крестьян, дворни.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Чӑнах тата мӗн те пулин тума кирлӗ-и, мӗне те пулин ӑмсанма пулать-и?

— «Ужели еще нужно и можно желать чего-нибудь?

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫапах вӑл ҫак пурнӑҫа юратать: хура куҫҫулӗ юхтарать пулин те, канӑҫа пӗлмест пулин те, вӑл ӑна ӗлӗкхи лӑпкӑ пурнӑҫпа улӑштарас ҫук; ун чухне вӑл Обломова пӗлменччӗ, сиксе вӗрекен, ҫатӑртатса ҫунакан кастрюльсем, ҫатмасем, чӳлмексем таврашӗнче хуҫаланатчӗ, Акулинӑна, дворнике ӗҫ хушатчӗ.

Но она любила эту жизнь: несмотря на всю горечь своих слез и забот, она не променяла бы ее на прежнее, тихое теченье, когда она не знала Обломова, когда с достоинством господствовала среди наполненных, трещавших и шипевших кастрюль, сковород и горшков, повелевала Акулиной, дворником.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хӗрарӑм юратса улталанать пулин те, ҫав илӗртӳллӗ ултавшӑн вӑл, темле пысӑк йӑнӑш тума та, йӑнӑшпа телейлӗ пулма та хатӗр — Ольга Штольца кӑшт та пулин ҫапла юратать-ши?

Входило ли в этот авторитет сколько-нибудь ее обаятельного обмана, того лестного ослепления, в котором женщина готова жестоко ошибиться и быть счастлива ошибкой?..

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ӗлӗкхи пекех, ун патне кил хуҫи арӑмӗ кӗркелесе мӗн те пулин туянма е мӗн те пулин ҫисе пӑхма сӗнет; кил хуҫи арӑмӗн ачисем чупса килкелеҫҫӗ; вӑл кил хуҫи арӑмӗпе пӑлханмасӑр, кӑмӑллӑ калаҫать, унӑн ачисене вӗрентет, вӗсем пакӑлтатса вуланине итлет те, кулас килмесӗр, сӳрӗккӗн кулкалать.

К нему по-прежнему входила хозяйка, с предложением купить что-нибудь или откушать чего-нибудь; бегали хозяйские дети: он равнодушно-ласково говорил с первой, последним задавал уроки, слушал, как они читают, и улыбался на их детскую болтовню вяло и нехотя.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Кунсемпе ҫӗрсем пӗр евӗрлӗ пурнӑҫа чӑрсӑр та сасартӑк улӑштармасӑр, лӑпкӑн иртеҫҫӗ пулин те, хӗлпе ҫу та, кӗрпе ҫур та пӗлтӗрхи пекех иртрӗҫ пулин те, Выборг Енче те, Пшеницына ҫуртӗнче, пурнӑҫ пурпӗрех чарӑнса лармарӗ, йӑлтах хӑй майӗпе улшӑнса пычӗ, анчах ҫав тери вӑраххӑн улшӑнса пычӗ, пирӗн планета ҫинче геологилле улшӑнусем ҫавнашкал вӑраххӑн пулса иртеҫҫӗ: пӗр ҫӗрте ӗмӗрсен тӑршшӗнче тинӗс юшкӑнпа тулса ларать, е тинӗс ҫырантан чакса, ҫӗнӗ тӑпра купаласа хӑварать.

И на Выборгской стороне, в доме вдовы Пшеницыной, хотя дни и ночи текут мирно, не внося буйных и внезапных перемен в однообразную жизнь, хотя четыре времени года повторили свои отправления, как в прошедшем году, но жизнь все-таки не останавливалась, все менялась в своих явлениях, но менялась с такою медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века море наносит ил или отступает от берега и образует приращение почвы.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Халӗ кӑшт мӗн те пулин сиксе тухсанах, тӳрех пирӗн ҫине калаҫҫӗ ӗнтӗ: выльӑх ӳксе вилме пуҫлать-и е камӑн та пулин хаттине вут хыпса илет, — пуриншӗн те эпир айӑплӑ пулатпӑр.

А теперь чуть что случится, сейчас на нас скажут: скот ли начнет падать, или хата у кого загорится, — все мы будем виноваты.

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Захар ӑҫта та пулин пӑрӑнсанах, Анисья сӗтелсем, дивансем ҫинчи тусана шӑлса илет, форточкӑна уҫса ярать, чӳрече каррисене тӳрлетет, урай варрине ывӑтнӑ атӑсене вырӑна илсе лартать, параднӑй кресла ҫине ҫакса янӑ панталонсене илсе хурать, кӗпесене пурне те йӗркелесе хурать, сӗтел ҫинчи хутсене, кӑранташсене, пӗчӗк ҫӗҫӗсене, ҫырмалли хур тӗкӗсене — пурне те йӗркелесе хурать; лучӑрканса пӗтнӗ тӳшеке ҫемҫетет, минтерсене юсать — йӑлтах пӗр самантра тӑвать; кайран пӗтӗм пӳлӗме пит хӑвӑрт пӑхса ҫаврӑнать, мӗнле те пулин пукана шутарса лартать, комодӑн ҫурри уҫса хунӑ ещӗкне хупать, Захарӑн чӗриклетекен атӑ сассине илтсенех, сӗтел ҫинчи салфеткӑна илет те кухньӑналла тухса шӑвӑнать.

Захар только отвернется куда-нибудь, Анисья смахнет пыль со столов, с диванов, откроет форточку, поправит шторы, приберет к месту кинутые посреди комнаты сапоги, повешенные на парадных креслах панталоны, переберет все платья, даже бумаги, карандаши, ножичек, перья на столе — все положит в порядке; взобьет измятую постель, поправит подушки — и все в три приема; потом окинет еще беглым взглядом всю комнату, подвинет какой-нибудь стул, задвинет полуотворенный ящик комода, стащит салфетку со стола и быстро скользнет в кухню, заслыша скрипучие сапоги Захара.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич мӗнле те пулин япала ыйтас пулсанах, япали тупӑнмасан е ҫӗмрӗк пулсан, пӗтӗмӗшпе каласан, килте мӗнле те пулин йӗркесӗрлӗхшӗн Захара «мӗскӗн сӑмахсемпе» ятлаҫма тытӑнсанах, Захар Анисьйӑна куҫ хӗссе илет, пуҫӗпе улпут пӳлӗмӗ енне сулать те пуҫ пӳрнипе унталла тӗллесе, пӑшӑлтатса хушса хурать:

Когда же, однако, случалось, что Илья Ильич спрашивал какую-нибудь вещь, а вещи не оказывалось или она оказывалась разбитою, и вообще, когда случался беспорядок в доме и над головой Захара собиралась гроза, сопровождаемая «жалкими словами», Захар мигал Анисье, кивал головой на кабинет барина и, указывая туда большим пальцем, повелительным шепотом говорил:

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956