Шырав

Шырав ĕçĕ:

Катя the word is in our database.

Катя (тĕпĕ: Катя) more information about the word form can be found here.

Катя аялалла пӑхса пире итлесе тӑрать.
Катя слушала нас, опустив глаза.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя пирӗн ҫине тӗлӗнсе пӑхса тӑчӗ, кукамӑшӗ ним пӗлми куҫне уҫса хупкаларӗ, анчах ман чунӑм пите савӑнӑҫлӑ, халӗ эпӗ Николай Антонычпа мӗн чухлӗ калаҫас тенӗ, ҫавӑн чухлӗ калаҫма пултаратӑп.
Катя смотрела на нас с удивлением, старушка растерянно хлопала глазами, но мне было очень весело, и я мог теперь разговаривать с Николаем Антонычем сколько угодно.

Именсех именнӗ пулмалла ҫав эпӗ, мӗншӗн тесен хам темӗн каларӑм та, сассӑм ирӗксӗрех янраса тухрӗ, Катя та ман ҫине тӳрех куҫӑмран пӑхрӗ.
Вероятно, я всё-таки волновался, потому что сказал что-то, и у меня невольно зазвенел голос, и Катя быстро посмотрела мне прямо в лицо.

Кайран Катя каласа пачӗ вара, ҫав кунхине вӑл мана курсан унччен виҫӗ кун малтан Пысӑк театр патӗнче курнинчен уйӑрса та илеймен иккен, эпӗ йӑлтах урӑхланнӑ имӗш.
Потом Катя говорила, что едва она меня увидела, как сразу поняла, что я «совсем другой, чем был третьего дня у Большого театра».

— Катя, эпӗ сан патна тесе.
— Катя, я к тебе.

Катя патне халех кӗрсе тухас мар-и манӑн?
А можно мне сейчас зайти к Кате?

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя ӑна хӑй суйламан.
Не ейный это выбор.

Катя та лешинсӗр пурӑнма пултараймасть.
А она без него не может.

— Пӗррехинче ҫыру вуларӑм эпӗ, — пӑшӑлтатса илчӗ те вӑл, хӑйне Катя курас пек ун-кун пӑхкаласа илчӗ, — Ахӑрнех вӗсем Энскӑна каникула кайсан туслӑ пулнӑ пулмалла.
— Я один раз письмо читала, — шёпотом, лукаво сказала она и оглянулась, как будто Катя могла её видеть, — Должно быть, они в Энске подружились, когда Катя на каникулах ездила.

Вӑл: Катя мӗнле пурӑнать, тесе ыйтрӗ.
Он спросил, как поживает Катя.

Эп пырса кӗнӗ вӑхӑтра Иван Павлыч кӑмака хутма тытӑннӑччӗ, хулӑн та ҫӑмламас френчӗпеччӗ вӑл, эпӗ хам вӗреннӗ чухнех вӑл ҫапла кукленсе ларса кӑмака хутса янине курма хӑнӑхнӑччӗ, иртнӗ ҫулсем те иртмен пек, каллех эпӗ хама шкул ачи пек туйрӑм, тӑххӑрмӗш класра вӗреннӗ чух Катя патне Энскӑна тухса кайнӑччӗ те, ҫапла ҫавӑн чухне пулса иртнӗ асар-писер «аслати» хускалассӑнах туйӑнчӗ.
Когда я вошёл, Иван Павлыч сидел на корточках и растапливал печку, и это была такая привычная картина — Иван Павлыч в своём старом толстом мохнатом френче, растапливающий печку, — что мне даже показалось, что не было всех этих лет, что я по-прежнему школьник и что сейчас будет страшный «гром», как в девятом классе, когда я уехал в Энск за Катей.

— Катя мана: эсӗ доклад тума хатӗрленетӗн, терӗ.
— Катя говорила, что ты собираешься выступить с докладом.

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя каланӑччӗ-ҫке мана!
Ведь Катя же мне говорила!

Катя ман ҫине тинкерсе пӑхса илчӗ, кӑштах шухӑша кайрӗ.
Катя внимательно посмотрела на меня и немного подумала.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эпир тенкел ҫине лартӑмӑр, Катя пуҫне алли ҫине таянтарса итлет, итлеме лайӑх пултӑр тесе, вӑл кирек хӑҫан та нумайччен итлесшӗн пулнӑ чух ҫапла ларма юратнине аса илтӗм эпӗ.
Мы сидели на скамейке, Катя слушала меня, подставив руку под голову, и я вспомнил, как она всегда любила долго устраиваться, чтобы было удобнее слушать.

Ҫак салхуллӑ кун эпир Мускав урамӗсем тӑрӑх ҫӳрерӗмӗр, пӗр-пӗрне уйрӑм пӳлӗмсенчен калаҫнӑ пек туйрӑмӑр хамӑра, вӑхӑтран вӑхӑта ҫеҫ алӑк уҫӑлать пек те, эпӗ-и ку, эпӗ мар-и, тесе, Катя ман ҫине пӑхса илнӗн туйӑнать.
С таким чувством, как будто мы в разных комнатах и разговариваем через стену и только иногда приоткрывается дверь и Катя выглядывает, чтобы посмотреть, я это или не я, мы бродили по Москве в этот печальный день.

Катя кӗске ҫанӑллӑ шурӑ пурҫӑн блузкӑпа, кӑкӑрӗ умне шурӑ пӑнчӑллӑ кӑвак бант тирсе янӑ, калаҫнӑ хушӑра пит-куҫӗнчен тӳрех пӑхма тӑрӑшрӑм та сӑнарӗ ӗлӗкхинчен хаяртарах иккенне асӑрхарӑм.
Она была в белой шелковой блузке с короткими рукавами, синий бант с белыми горошинами приколот у выреза на груди, и у нее становилось строгое выражение, когда во время нашего разговора я старался заглянуть ей в лицо.

Ҫапах та ку Катя-ха, темшӗн эпӗ вӑл Марья Васильевна пек пуласран хӑраттӑм та, Катя ун евӗрлӗ мар.
Но все же это была Катя, и она совсем не стала так уж похожа на Марью Васильевну, как я этого почему-то боялся.

Катя ӗлӗкхи пекех, ҫивӗттунине пуҫ тавра ҫавӑрса ҫыхнӑ, ҫамкине витекен ҫӳҫ пайӑрки ҫаврӑмне ун ҫинчен шухӑшламассерен асӑма илеттӗм вара.
Это была прежняя Катя с косами вокруг головы, завитками на лбу, которые я всегда вспоминал, когда думал о ней.

— Халӗ ҫук вӑл сквер, — сиввӗн пӳлчӗ Катя.
— Этого сквера теперь нет, — холодно возразила Катя.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics