Шырав

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) more information about the word form can be found here.

«Ирсӗр ҫемҫешке» тенӗ вӑл ҫавна.
«Гнусная слабость», как он выражался.

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӑйӗн укҫипе вӑл ҫакӑн пеккисене нимӗн те туянман: «уншӑн укҫа тӑкма пултараймастӑп эпӗ, унсӑрӑн та пурӑнма пулать» тенӗ, — анчах хӑй вӑл тутлӑ апат ҫисе ӳснӗ пулнӑ, апат-ҫимӗҫ мӗнлине питӗ ӑста хаклама пултарнӑ; кам патӗнче те пулин апатланнӑ чухне вӑл хӑй килте ҫиме пӑрахнӑ апатсене те нумайӑшне ҫинӗ, хӑшӗсене вара ҫын патӗнче те ҫимен.
На свои деньги он не покупал ничего подобного: «Не имею права тратить деньги на прихоть, без которой могу обойтись», — а ведь он воспитан был на роскошном столе и имел тонкий вкус, как видно было по его замечаниям о блюдах; когда он обедал у кого-нибудь за чужим столом, он ел с удовольствием многие из блюд, от которых отказывал себе в своем столе, других не ел и за чужим столом.

Вӑл хӑйне каланӑ: «Эпӗ пӗр тумлам та эрех ӗҫместӗп. Эпӗ хӗрарӑм ҫумне пырса та сӗртӗнместӗп», — тенӗ.
Он сказал себе: «Я не пью ни капли вина. Я не прикасаюсь к женщине».

«Ҫапла кирлӗ те, — тенӗ вӑл, — ун пек тусан ахаль ҫынсем хисеплеҫҫӗ, юратаҫҫӗ. Усӑллӑ вӑл, кирлӗ пулма пултарать».
«Так нужно, — говорил он, — это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, может пригодиться».

Вӑл манӑн бурлак пулас килет тенӗ пулсан, судно хуҫипе бурлаксем шалт тӗлӗнсе кайнӑ пулӗччӗҫ, пӗртте ӗненмен пулӗччӗҫ, ӑна ӗҫе илмен пулӗччӗҫ; ҫавӑнпа вал эртелпе туслашса кайнӑ та ахаль пассажир пек пулса ларнӑ, бурлаксене судно туртма пулӑшнӑ, тепӗр эрнерен чӑн-чӑн рабочи пекех кӳлӗнсе ӗҫлеме пуҫланӑ; часах вӑл мӗнле туртнине ҫынсем асӑрханӑ, унпа туртӑнса вӑйсене виҫсе пӑхма тытӑннӑ, — вӑл хӑйӗн юлташӗсенчен чи патваррисене те, виҫҫӗшне е тӑваттӑшне, туртса ҫӗнтернӗ; ун чухне вӑл 20 ҫулта пулнӑ, вара ӑна юлташӗсем, унчченхи героя асӑнса, Никитушка Ломов тесе чӗнме пуҫланӑ.
Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее, как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было двадцать лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены.

Ку ыйту пӗтӗм тӗнчипех те пысӑк пӗлтерӗшлӗ-ҫке-ха; пур ӗҫсенче те, пур кӗнекесенче те, пур пуҫсенче те тенӗ пекех ӑспа ӑссӑрлӑх хутӑшса кайнӑ.
Ведь вопрос всемирно-исторический: это смешение во всех без исключения событиях, почти во всех книгах, почти во всех головах.

Рахметов вырӑнӗнче кам та пулин урӑх ҫын пулнӑ пулсан, ӑна ҫав самантрах чӗннӗ те пулӗччӗҫ, вӑл хӑй те ҫав ӗҫе тӑвам-и тенӗ пулӗччӗ.
Всякий другой на месте Рахметова в одну и ту же секунду и был бы приглашен, и сам вызвался бы заняться этим.

Рахели ӗҫе чи ӑста майлаштаракан чее еврейкӑсенчен пӗри пулнӑ, вӑл Вера Павловнӑшӑн лайӑх пӗлӗш пулнӑ; еврей вак сутӑҫсем пурте тенӗ пекех пӗр йӗркеллӗ ҫынна та улталаман, ҫавӑн пекех Рахель те Вера Павловнӑна улталаман.
Рахель была одной из самых оборотливых евреек, но доброй знакомой Веры Павловны, с которой Рахель была безусловно честна, как почти все еврейские мелкие торговцы и торговки со всеми порядочными людьми.

Кӑнтӑр апачӗ ҫинӗ хыҫҫӑн Машӑна лавҫӑ тытма 80 пус кӗмӗл укҫа параҫҫӗ, мӗншӗн тесен вӑл тӑватӑ ҫӗре ҫитмелле тухса каять, пур ҫӗрте те унӑн Лопухов запискине кӑтартмалла, — господа, манӑн пушӑ вӑхӑт пур, эпӗ сире курма хавас; вара пӑртак вӑхӑт иртсен, хӑрушӑ Рахметов килсе кӗрет, ун хыҫҫӑн майӗпен ҫамрӑксем пӗр ушкӑн пухӑнса ҫитеҫҫӗ те… вара ӑслӑ калаҫу пуҫланса каять, унта кашнинех тӑрӑ шыв ҫине кӑлараҫҫӗ, пулма пултарнӑ тӗрлӗрен тӗрес мар ӗҫсемшӗн ыттисем пурте тенӗ пекех ятлаҫҫӗ, хӑшӗсем тата, хавхаланса тавлашассинчен пӑрӑнса, Вера Павловнӑна каҫа мӗнле те пулин кӗскетме пулӑшаҫҫӗ, вара вӑл чылай ларнӑ хыҫҫӑн Маша ӑҫта кайса ҫухалнине, упӑшки епле ырӑ пулнине ӑнланса илет.
А после обеда Маше дается восемьдесят копеек серебром на извозчика, потому что она отправляется в целых четыре места, везде показать записку от Лопухова, что, дескать, свободен я, господа, и рад вас видеть; и через несколько времени является ужасный Рахметов, а за ним постепенно набирается целая ватага молодежи, и начинается ожесточенная ученая беседа с непомерными изобличениями каждого чуть не всеми остальными во всех возможных неконсеквентностях, а некоторые изменники возвышенному прению помогают Вере Павловне кое-как убить вечер, и в половине вечера она догадывается, куда пропадала Маша, какой он добрый!

XXVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫавӑн пек сасӑсене итлесе, ҫавӑн пек пит-куҫ ҫине пӑхса, Вера Павловна пӗтӗмпех мар, кӑшт ҫеҫ, ҫук, кӑшт ҫеҫ те мар, пӗтӗмпех тенӗ пекех шухӑшлама пуҫларӗ: питӗ кирли нимех те ҫук, вӑл ахаль ӗмӗте ҫеҫ вӑйлӑ та хӗрӳллӗ ҫулӑм тесе шутланӑ иккен, ҫав ӗмӗт вӑл пӗр йӗр хӑвармасӑр темиҫе кун хушшинчех саланса кайӗ, е хӑй ун пек шухӑшламан, ун пек маррине туятӑп тесе шухӑшланӑ-и тата вӑл? — ҫапла, ку вӑл ун пек мар, ун пек мар, ун пек вӑл, хӑй ҫапла шухӑшлать пуль тесе, хытӑрах та хытӑрах шухӑшлама пуҫланӑ, — вӑл, чӑнах та, пӗтӗмпех ҫапла шухӑшлать иккен, — ҫак лӑпкӑ та пӗр пек илтӗнекен, нимех те пулман-ха текен сасса илтсессӗн, епле шухӑшламӑн-ха тата?
Вера Павловна, слушая такие звуки, смотря на такое лицо, стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней, не оставив следа, или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это, — да вот уж она и в самом деле вовсе думает это, да и как не думать, слушая этот тихий, ровный голос, все говорящий, что нет ничего важного?

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мӗншӗн-ха, сӑмахран, вӗсем Мерцаловсем патӗнчен таврӑннӑ чухне, ыран «Пуритан» опера курма каятпӑр тесе калаҫса татӑлнӑ вӑхӑтра, Вера Павловна упӑшкине: «Савнӑ тусӑм, эсӗ вӑл оперӑна юратмастӑн, сана кичем пулӗ, эпӗ Александр Матвеичпа каятӑп; вӑл кашни оперӑпа савӑнать вӗт; эсӗ е эпӗ опера ҫырас пулсан та, Кирсанов ӑна итленӗ пулӗччӗ» тенӗ чухне, — мӗншӗн Кирсанов Вера Павловна майлӑ пулмарӗ, «чӑнах та, Дмитрий, эпӗ сан валли билет илместӗп, темерӗ, — мӗншӗн-ха вӑл?
Почему, например, когда они, возвращаясь от Мерцаловых, условливались на другой день ехать в оперу на «Пуритан» и когда Вера Павловна сказала мужу: «Миленький мой, ты не любишь этой оперы, ты будешь скучать, я поеду с Александром Матвеичем; ведь ему всякая опера наслажденье; кажется, если бы я или ты написали оперу, он и ту стал бы слушать», — почему Кирсанов не поддержал мнения Веры Павловны, не сказал, что «в самом деле, Дмитрий, я не возьму тебе билета», — почему это?

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫакӑ вара, ӗлӗкхи ҫӗнӗрен пуҫланни, уншӑн пурпӗрех мар: вӑл ун кӑмӑлне каймасть, вӑл тата пур ҫынсене тенӗ пек кӑмӑлӗсене каяс ҫук.
Этого возобновления она уже не может принять равнодушно: оно не по ее натуре, оно было бы не по натуре и огромному большинству людей.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Кӑҫалхи ҫулла эпир ялан тенӗ пекех хуларан утравсем ҫине каятпӑр; хальхинче пирӗнпе савнӑ тусӑм пырать: епле кӑмӑллӑ ку маншӑн».
«Лето нынешнего года. Мы едем, по обыкновению, за город, на острова; а в нынешний раз с нами едет миленький; как это приятно мне».

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пӗр-пӗр ют ҫын, Кирсанов пек йывӑрлӑха лексе, ун патне канаш ыйтма пырас пулсан тата Кирсанов ҫав ӗҫе хутшӑннӑ ҫынсемшӗн пуриншӗн те ют пулас пулсан, канаш ыйтма пынӑ ҫынна Кирсанов ҫапла каланӑ пулӗччӗ: «Ҫӳреме пӑрахса ӗҫе тӳрлетме кая юлнӑ ӗнтӗ; ӗҫ мӗнле пӗтессе пӗлетӗп — анчах та сирӗншӗн пулсан ҫӳреме пӑрахни те, ҫӳрени те — пӗр пекех хӑрушӑ, ыттисемшӗн пулсан вара, — эсир вӗсен канӑҫлӑхӗшӗн тӑрӑшатӑр, — эсир вӗсем патне ҫӳреме пӑрахни ҫӳренинчен те хӑрушӑрах мар-ши?» тенӗ пулӗччӗ.
Если бы кто посторонний пришел посоветоваться с Кирсановым о таком положении, в каком Кирсанов увидел себя, когда очнулся, и если бы Кирсанов был совершенно чужд всем лицам, которых касается дело, он сказал бы пришедшему советоваться: «Поправлять дело бегством — поздно; не знаю, как оно разыграется, но для вас бежать или оставаться — одинаково опасно, а для тех, о спокойствии которых вы заботитесь, ваше бегство едва ли не опаснее, чем то, чтобы вы оставались».

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах идиллие тума йывӑр тени вӑл ҫав тери юрӑхсӑр сӑмах: вӑл пур ҫыншӑн та тенӗ пекех лайӑх япала, апла ҫеҫ те мар, пулма пултаракан, питех те пулма пултаракан япала; ӑна тума пӗртте йывӑр мар пулӗччӗ, анчах ӑна пӗр ҫын валли е вунӑ ҫын валли мар, пурин валли те тумалла.
Но чистейший вздор, что идиллия недоступна: она не только хорошая вещь почти для всех людей, но и возможная, очень возможная; ничего трудного не было бы устроить ее, но только не для одного человека или не для десяти человек, а для всех.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ун пек ҫынсем вӗсем уҫӑлса ҫӳрес вырӑнне — шахматла выляма спаржа вырӑнне — кантӑр ҫӑвӗ сапнӑ йӳҫӗ купӑста ҫиме юратакан ман пек ҫынсенчен чылай йышлӑрах; нумайӑшӗ эпӗ шахмат вӑййине килӗштернипе килӗшмеҫҫӗ, тата вӗсем эпӗ кантӑр ҫӑвӗ сапнӑ йӳҫӗ купӑста ҫиме юратнипе хаваслӑнах килӗшмесӗр тӑма хатӗр пулнӑ пулӗччӗҫ, эпӗ вӗсем манран сахалтарах ӑнланманнине пӗлетӗп, ҫавӑнпа та эпӗ калатӑп: ҫак тӗнчере уҫӑлса ҫӳремелли, савӑнмалли тем тӗрлӗ нумай пултӑр, кантӑр ҫӑвӗ сапнӑ йӳҫӗе купӑста тӗнчерен пӗтӗмпе тенӗ пекех ҫухалтӑр, хӑшпӗрисем валли, ман пек ухмахсем валли, кӑна юлтӑр, питӗ сайра тӗл пулакан япала пултӑр! — тетӗп.
Люди, отличные от тех, , которые, подобно мне, предпочитают гулянью — шахматную игру, спарже — кислую капусту с конопляным маслом; я знаю даже, что у большинства, которое не разделяет моего вкуса к шахматной игре и радо было бы не разделять моего вкуса к кислой капусте с конопляным маслом, что у него вкусы не хуже моих, и потому я говорю: пусть будет на свете как можно больше гуляний, и пусть почти совершенно исчезнет из света, останется только античною редкостью для немногих, подобных мне, чудаков кислая капуста с конопляным маслом!

Ҫавӑнпа вӗсем каҫсене ҫурри таран виҫҫӗн ирттереҫҫӗ, ун чухне вӗсем ялан тенӗ пекех виҫҫӗн лараҫҫӗ.
Поэтому только половину вечеров проводят они втроем, но эти вечера уже почти без перерыва втроем.

Лопухов Кирсановсӑр нихҫан та тенӗ пек оперӑна та, паллакансем патне те каймасть, анчах тухса ҫӳренӗ чухне Кирсанов час-часах Вера Павловнӑпа пӗрле каять.
Лопухов без Кирсанова не бывает почти никогда ни в опере, ни в знакомых семействах, но Кирсанов часто один провожает Веру Павловну в этих выездах.

Кирсанов ҫак вӑхӑтра каҫсерен тенӗ пекех Лопуховсем патӗнче пулать е Вера Павловнӑна ӑҫта та пулин ӑсатать, час-часах Лопуховпа пӗрле ытларах вара пӗччен ӑсатать.
Ничего больше, кроме того, что Кирсанов все это время почти каждый вечер или проводил у Лопуховых, или провожал куда-нибудь Веру Павловну, провожал часто вместе с мужем, чаще — один.

Вера Павловнӑпа паллашнӑранпа хӑйсене питӗ йӗркеллӗ тытакан хӗрсем ӑна унччен тахҫан хӑйсем лайӑх мар ӗҫсем тунӑ тенӗ.
Девушки, которые держали себя безукоризненно с тех пор, как начиналось знакомство Веры Павловны с ними, говорили ей, что прежде, когда-то, вели дурную жизнь.

XIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics