Шырав

Шырав ĕçĕ:

панӑ (тĕпĕ: пар) more information about the word form can be found here.

Хулара драмкружок е читальня, е чайная уҫма ирӗк панӑ пулсассӑн, вӑл пуҫне силлесе шӑппӑн ҫапла каласа хуратчӗ.
Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ҫав кӑпӑш та чуна лӑпкакан тум патне пырса, ун ҫумне сӗртӗнес килет; унӑн хӑпартланса тӑракан пӗрмечисем ҫине выртса, пӗр сас-чӗвӗсӗр те хӑвӑрт вӗлтлетсе вӗҫекен шурӑ кайӑксем ҫине пӑхса, йӑлтӑр хӗвел панӑ шӑрӑхра тӗлӗрекен океанпа пӗлӗт ҫине пӑхса киленес килет.
Хочется пойти и прикоснуться к мягким, ласковым тканям, лечь на их пышные складки и смотреть в пустыню, где бесшумно и быстро мелькают белые птицы, где океан и небо дремотно замерли в знойном блеске солнца.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Нумай хӗрарӑмсемпе арҫынсем, амӑшӗ ҫӗнтертӗрччӗ тесе, чӗреренех ун енче пулнӑ, мадоннӑна, вӑл Нунчана пулӑшма килӗшет пулсан ӑна вӑй патӑрччӗ тесе, сӑмах панӑ.
Было много женщин и мужчин, которые, искренно желая видеть мать победительницей, благословляли ее и давали добрые обеты мадонне, если только она согласится помочь Нунче, даст ей силу.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Ҫапла каланӑ та, пичке пек урлӑш-тӑршшӗ пӗр ҫынна ҫак юрра юрласа панӑ:
И пропела ему, толстому, как бочка:

Каярахпа атте те халь эпӗ сире каласа панӑ майлах шухӑшлама пуҫларӗ; мӗншӗн тесен хӑй вӑл туран ҫӳлӗреххине, вӑйлӑраххине туйса илчӗ; анчах ҫакӑн пек вӑхӑт та пулкалатчӗ: уяв кунӗсенче, сӗтел хушшинче, эрех кӗленчи умӗнче ларса, манпа ыттисене ҫапла вӗрентетчӗ:
Позднее отец тоже стал думать почти так же, как вот я говорю вам, потому что почувствовал себя выше, сильнее горы; но было время, когда он по праздникам, сидя за столом перед бутылкой вина, внушал мне и другим:

Пӑхӑр тӗслӗ алӑ тунине чӗркуҫҫийӗ ҫине хурса, пуҫне кӑшт ҫӗклесе, вӑл иртен-ҫӳрене, каштан йывӑҫҫи айӗнче тӑракана: — Ку, синьор, Симплон туннелӗнче ӗҫленӗшӗн панӑ медаль, — тесе каласа парать.
Положив бронзовые кисти рук на колена свои, приподняв голову, он смотрит в лицо прохожего, стоящего под каштаном, говоря ему: — Это, синьор, медаль за работу в Симплонском туннеле.

Вӑл пӑхнӑ чух куҫӗсене илсе вӗсем вӑл каланине лайӑх итленӗ, хӑшӗ-пӗри пуҫне сулласа, ассӑн сывла-сывла илнӗ, ыттисем куҫхаршисене хӗскеленӗ, хыҫалалла ҫаврӑнкаласа пӑхнӑ, тахӑшӗ тата хуллентерех каласа канаш панӑ: — Чак шалалла, — офицер илтет! — тенӗ.
Опуская глаза перед его взглядом, они слушали внимательно, иной, покачивая головою, вздыхал, другие хмурили брови, оглядывались, кто-то негромко посоветовал: — Отойди, — офицер услышит!

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Унтан сассине урӑхлатнӑ та: — Халь хулара мар вӑл, — тесе ӑнлантарса панӑ.
И другим тоном объяснил: — В городе — нет его!

Дворец тавра утӑ, тислӗк тата лаша тарӗ шӑрши сарӑлнӑ, хӗҫсемпе шпорсем чӑнкӑртатни, команда панӑ сасӑ тата урасем тапӑртатни илтӗнсе тӑнӑ.
Запах сена, навоза, лошадиного пота окружал дворец, лязг железа, звон шпор, крики команды, топот лошадей колебался под слепыми окнами дворца.

Ҫынсем пӗр чӗнмесӗр ҫаврӑна-ҫаврӑна пӑхнӑ та ӑна ҫул панӑ.
Люди молча оглядывались на неё и уступали ей дорогу.

Ҫынсем хӑйсем тахҫанах кӗтнӗ кӑмӑл-шухӑша парӑнма васканӑ, вӗсем, пӗр-пӗрне пӑчӑртаса, пӗр шухӑшлӑ кӗлеткесенчен тем пысӑкӑш купа тунӑ пек пулнӑ; тачӑ тӑнӑ, хулпуҫҫисемпе аяксем ҫывӑххи чӗресене ӑшӑтнӑ, тата ӗҫ ӑнассине шанни те ӑшӑ панӑ.
Люди торопились поддаться давно жданному настроению, стискивали друг друга в огромный ком единодушных тел, и плотность, близость плеч и боков, согревала сердца теплотой уверенности, надежды на успех.

Ораторӑн хытӑ янӑракан ӑнланмалла сӑмахӗсем — пӑхӑнтаракан, ырӑ, тӗрӗс тӑвакан, халӑх нушине ашшӗ-амӑшӗ астӑвакан ҫын сӑнне ӑнланмалла ӳкерсе панӑ.
Слова оратора — громкие, понятные понятно рисовапи существо властное, доброе, справедливое, отечески внимательное к нужде народа.

Пӗр шухӑшлас-тӑк — кама эпӗ хамӑн пурнӑҫӑмпа ырлӑх панӑ?
Ведь ежели подумать — кому я всей моей жизнью удовольствие принес?

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Сана итлесен, эсӗ хӑвӑн пӗтӗм пурнӑҫна ху мар, кӳршӳсем тата иртен-ҫӳрекенсем туса панӑ пек пулса тухать.
Рассказываешь ты так, что приходится понимать, будто всю твою жизнь не ты сам, а шабры делали и разные прохожие люди.

Ӑна пурнӑҫ условийӗсем ҫакнашкал хурлӑха тӑратса хӑварнӑ, ҫутҫанталӑк ӑна та ыттисене панӑ чухлех пурне те панӑ, анчах ӗмӗр-ӗмӗр тӑршшӗпе пыракан тӗрӗсмарлӑха пула вӑл этемсем хушшинче нуль вырӑнне тӑрса юлнӑ.
Он — печальная жертва условий, существо, по природе своей, со всеми равноправное и длинным рядом исторических несправедливостей сведенное на степень социального нуля.

Коновалов итлетчӗ-итлетчӗ те мана, кӑшт вӑхӑт иртсен, тутине сиктеркелесе, хам панӑ сӑмаха астума хушатчӗ.
Коновалов слушал меня, шевелил губами и чрез некоторое время напоминал мне о моем обещании.

Мӗнле те пулин юратусӑр — ҫынна пурӑнма май ҫук: юратма тесе ӑна чун панӑ…
Без любви какой-нибудь — жить человеку невозможно: затем ему и душа дана, чтобы он мог любить…

Кӑмакара вӑрӑммӑн касса ҫурмаран ҫурнӑ вутӑ шартлатса ҫунать, унӑн хӗлхемӗ, пӗр сӑмахсӑр тем ҫинчен каласа панӑ пек, кӑвакарнӑ стена ҫинче чӗтренсе выляса тӑрать.
В печи жарко горели длинные плахи дров, и отраженное на серой стене пекарни пламя их колебалось и дрожало, точно беззвучно рассказывало о чем-то.

Шартах чӗтренӗ харсӑр Сокол, мӑнкӑмӑллӑн сас панӑ та, чӗрнисемпе чавкаланса, йӑлмак чулсен хысакӗ тӑрӑх ҫыр хӗррине ҫитсе вӑл тӑнӑ.
И дрогнул Сокол и, гордо крикнув, пошел к обрыву, скользя когтями по слизи камня.

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

— Эпӗ сана йӑлтах каласа панӑ ӗнтӗ…
— Я тебе все уж рассказал…

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics