Шырав

Володя

Володя

Володя халӗ те ӗненмест-ха, чун кӗнӗ сехете асӑрхамасӑр хускатса хӑратасран шикленсе, вӑл шаклатнӑ ҫак хитре сасса нумайччен итлерӗ.
Володя, еще не веря, боясь неосторожным движением испугать ожившие часы, долго вслушивался в этот сладостный стук.

Володя ҫӳҫенсе кайрӗ те пуҫне ҫӗклерӗ, хӑранипе йӗри-тавралла пӑхса илчӗ, сӗтел хушшинче мӗншӗн пӗччен ларнине те ӑнланаймарӗ, анчах ун умӗнче…
Володя встрепенулся, поднял голову, испуганно огляделся, плохо соображая, почему он сидит один за столом, а перед ним…

Вара Володя пуҫӗ сӗтел ҫине ӳкрӗ.
И Володя уронил голову на стол.

Володя, сехет ураписене ҫӗр хут та пӑса-пӑса ҫӗнӗрен вырнаҫтарчӗ, шурупсене пӗрерӗн-пӗрерӗн пӑрса пӑхрӗ, шестеренкине те каллех вырӑнне лартрӗ, итлесе пӑхать — хронометр кӑшт тиклетет те каллех чарӑнать.
Володя в сотый раз перебрал колесики, попробовал все шурупы, опять поставил шестерню на место, прислушался — хронометр слабо тикнул и снова замолк.

Шӑплӑха тӑнлама мӗн чухлӗ тӑрӑшать Володя, янӑравлӑ шав ҫавӑн чухлӗ уҫҫӑн илтӗнет.
И, чем больше прислушивался к тишине Володя, тем явственнее становился звенящий гул.

Урай хӑмисем хушшинче, стенасенче, шкап рамкисенче темӗнле ҫатӑртатакан сасӑсем аташса ҫӳреҫҫӗ; Володя вӗсене илтсен шартах сикет.
В полу и стенах, в филенках шкафов возникали какие-то блуждающие трески, от которых Володя вздрагивал.

Хӑйӗн пурнӑҫӗнче Володя ҫакнашкал ҫӗрлехи вӑхӑтра пуҫласа ҫывӑрмасть.
Первый раз в жизни Володя бодрствовал в такое позднее время.

Ҫапах та Володя ҫине тӑрсах хронометрпа чакаланать, винтсене пӑрса кӑларать те ураписене каллех харпӑр хӑй вырӑнне лартать, каллех сехетне силлет, итлесе пӑхать.
Но Володя упрямо сидел над хронометром, отвинчивал и ставил снова на место колесики, тряс часы, прислушивался.

Володя аппӑшне линейкӑпа печӗ.
Володя швырнул в нее линейкой.

Володя ҫаврӑнса ун ҫине сиввӗн пӑхса илчӗ те пӑчӑртанса чӗрине тивекен сӑмахсем итлеме хатӗрленчӗ.
Володя, обернувшись, метнул на нее недобрый взгляд и сжался весь, приготовившись выслушать колкости.

Володя каҫхи апат ҫиме каймарӗ.
Володя отказался от ужина.

Вӑл хӑй те кӳренчӗ, мӗншӗн тесен, Володя хронометра тӳрлетӗп тени тӗрӗс пулассине унӑн та курасси килетчӗ.
Сам огорченный, потому что ему в эту минуту очень хотелось, чтобы Володя справился с хронометром и сдержал свое слово.

Хӑлха ҫуначӗн айӗ кӳпченипе чӑтма ҫук кӗҫӗтме пуҫланине туйрӗ Володя.
Володя почувствовал, как у него начинают жарко чесаться набухшие мочки ушей.

Володя хронометра татах силлесе пӑхрӗ, урапине ҫӗҫӗпе тӗрткелерӗ.
Володя еще раз потряс хронометр, поковырял ножичком колесико…

Володя хронометрӑн икӗ хупӑлчине те ҫӗҫӗпе уҫрӗ, унтан, асӑрханса, шестеренкине хӑйӗн пушӑ йӑвине вырнаҫтарчӗ, шурупне пӑрчӗ, шӑллӑ урапине вырӑнне лартрӗ те кӑшт вӗрсе тарланӑ метала таса пир татӑкӗ вӗҫӗпе шӑлса, хронометра силлерӗ.
Володя раскрыл ножичком обе крышки хронометра, потом осторожненько поставил шестеренку в пустовавшее гнездо, подвинтил шурупчик, приладил зубчатое колесико, слегка подул, протер запотевший металл концом чистой тряпочки, тряхнул хронометр.

— Эс мана ан ятла, атте, — чарчӗ Володя ашшӗне, — мӗншӗн тесен манӑн ахалех алӑсем чӗтреҫҫӗ, ҫитменнине эсӗ кунта…
— Папа, ты только не кричи на меня, — остановил его Володя, — потому что, у меня и так руки трясутся, а тут еще ты…