Шырав

чапан

Чапан ҫаннисене тавӑрса лартса, юн тухмаллах ҫурӑлса пӗтнӗ, тӑпра тӗслӗ тутине вылятса, вӑл кӗнеке тухнӑ ҫулне кӑтартакан листӑна нумайччен вуласа таратчӗ.
Засучив рукава чапана, он долго читает выходной лист, шевеля землистыми, до крови потрескавшимися губами.

Кӗрӗк ҫинчен чапан тӑхӑннӑ йывӑр кӗлетке лавкана пырса кӗретчӗ, ҫӑмлӑ ҫӗлӗкне хыватчӗ, йывӑҫҫу тӗксӗмӗн ҫунса тӑнӑ кӗтессем ҫине пӑхса, святить туман иконӗсене куҫпа пырса тивес пар тесе, икӗ пӳрнепе сахсӑхса илетчӗ, унтан ним чӗнмесӗр хӑй йӗри-тавра куҫӗпе такса хыпашласа илетчӗ те: — Пар-ха Псалтирь толковӑй! — тетчӗ.
Бывало, влезет в лавку грузная фигура в чапане, надетом сверху полушубка, снимет мохнатую шапку, перекрестится двумя перстами, глядя в угол, где мерцает лампада, и стараясь не задевать глазами неосвященных икон, потом молча пощупает взглядом вокруг себя и скажет: — Дай-кось Псалтирь толковую!