Шырав

Шырав ĕçĕ:

Хомана (тĕпĕ: ) more information about the word form can be found here.

Хаецкий ҫавӑн пек пӗр колонна патнелле йӑпшӑнса пырать, ун хыҫӗнчен фашистсен автоматчикӗ Хомана асӑрхамасӑр персе тӑрать.
Хаецкий, пробираясь под стеной, подкрадывался к одной из таких колонн, за которой стоял автоматчик; немец строчил, не замечая Хаецкого.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Эсӗ эпир кунтине тӑшмана кӑтартатӑн! — кӑшкӑраҫҫӗ йӗкӗтсем Хомана.
— Ты нас демаскируешь! — кричат ребята Хоме.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Шуйттан мыскараҫи, — тет Вася Хомана, — эсӗ чӑн-чӑн салтак пулма тытӑнатӑн!
— Чортов балагур, — говорил Вася Хоме, — ты становишься настоящим солдатом!

XV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Старшина Хомана унӑн хӑшпӗр хӑтланӑвӗсемшӗн ӳпкелет, анчах вӑл ӑна питӗ килӗштерет, юратать.
Хотя старшина нередко и укорял Хому за его штучки, однако симпатизировал подолянину.

Пилӗкне штык, ҫурӑмӗ хыҫне автомат ҫакса янӑ мӑйӑхлӑ хура Хомана курсан, вӗсем ҫав тискерлӗхсем пуҫланаҫҫӗ ӗнтӗ тесе шутласа илчӗҫ.
Увидев усатого черного Хому со штыком на боку и автоматом за спиной, они решили, что зверства сейчас начнутся.

XIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Художник ӑна ҫавӑн пек ирӗклӗн ӳкерсе хучӗ пулин те, Хомана портрет килӗшрӗ.
Несмотря на такое своеволие художника, Хома, посмотрев на свой портрет, остался доволен.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Художник килӗшрӗ те Хомана темиҫе минут хушшинчех картон листи ҫине ӗмӗрлӗхе ӳкерсе хучӗ.
Художник согласился и за несколько минут увековечил Хому на листе грубой бумаги.

Кашни ҫынтанах тӑрӑхлама юратакан Хомана унӑн коллективизм туйӑмӗ пысӑк пулнӑран юратаҫҫӗ, хисеплеҫҫӗ.
Хома, который умел над каждым посмеяться, в то же время вызывал и общую симпатию своим чувством коллективизма, которое, казалось, было у него в крови.

Хомана пурте интереслентерет, вӑл пурин ҫинчен те тӗпчесе пӗлме тӑрӑшать.
Хому интересовало все, он до всего допытывался.

VI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Туссем пулаҫҫӗ, Хаецкий юлташ, — лӑплантарать Хомана Воронцов, — демократиллӗ правительствӑсем.
— Друзья будут, товарищ Хаецкий, — успокаивает Хому Воронцов, — демократические правительства.

Ку сӑмах Хомана палӑрмаллах йӗрӗнтерет.
У Хомы это слово вызывает явное презрение.

— Эсир мӗншӗн ҫырман вара? — хаяррӑн пӳлет Хомана замполит.
— А вы почему ж не писали? — сурово перебивает Хому замполит.

Анчах Хомана пурпӗр старшина патнех туртать.
И все же Хому тянуло к старшине.

Иван Антоновичӑн реформисене пула Хомана ездовой туса хучӗҫ.
В ездовые Хаецкий попал благодаря реформам Ивана Антоновича.

Вӑл Хомана ӗҫе кӳлме хавас.
Он рад запречь Хому.

Хома пӗлӗтелле епле улӑхнине Явдошка курас пулсан, Хомана палласа илеймен пулӗччӗ: «Ку-вӑл Хома мар!»
Увидела б Явдошка, как ее Хома взбирается на небо, не узнала б Хому. Сказала бы: «Это не тот Хома!»

XVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics