Шырав

Шырав ĕçĕ:

слободари (тĕпĕ: ) more information about the word form can be found here.

— Эсир слободари ӑста Гаврила пурте пӗлетӗр пулӗ вӗт?
— Вы ведь знаете Гаврилу, слободского плотника?

Бежин ҫаранӗ // Ярукка Сантри. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 71–91 с.

Красная Слободари канашлу пире, украинецсене, Орел партизанӗсемпе тата таччӑнтарах пӗтӗҫтерчӗ.
Совещание в Красной Слободе ещё больше сплотило нас, украинцев, с орловскими партизанами.

Партизансен столици // Илле Тукташ. Ковпак С.А. Путивльрен Карпата ҫитиччен: повесть. Вырӑсларан И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 128 с.

Слободари ҫуртсене тӑмран шӑлса тунӑ, тӑррисене хӑмӑшпа е улӑмпа витнӗ.
своими глинобитными домиками, крытыми камышом и соломой.

16 // Василий Алентей. Авдеенко А.С. Тисса хӗрринче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 196 с.

— Вӗсем икӗ шайка чӑмӑртаннӑ, — пӗлтерет Базунов, асӑрхануллӑн тата темле, темскере хыпашласа тупма пуҫланӑ евӗрлӗ, сасӑпа, — Кожемякин тата слободари хӑрах куҫ — ку пӗрре, леш телеграфистишкӑпа земски управӑри курпунӗ вара…
— Их две шайки основалось, — докладывал Базунов осторожным и как бы что-то нащупывающим голосом, — Кожемякин да кривой со слободы — это одна, а телеграфистишка с горбатым из управы земской…

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Слободари пӳрт-ҫуртсем хура тӗмескесем пек курӑнса лараҫҫӗ; вӗсен хушшипе урам тӑрӑх шурлӑх енчен нӳрӗ ҫил юххи варкӑшса килет; йывӑҫ тураттисем таҫта стена ҫумне е ҫурт ҫивиттине тивсе кӑштӑртатаҫҫӗ тата, ыйхӑ тӗлӗшпе пулас, йытӑ хыттӑнах мар хамлатса вӗркелет.
Тёмными буграми стояли дома слободы; между ними по улице бежал сырой поток ветра со стороны болот; где-то шуршали ветки деревьев о стену или крышу, и негромко, должно быть во сне, тявкала собака.

Слободари кантӑксенче унта-кунта хӑйӑ ҫути ҫунать-ха.
Кое-где в окнах слободы ещё горел огонь.

Хӑрах куҫ, таҫта аялта, тӗттӗмлӗхе путса ларнӑ слободари ҫутӑсене тинкерсе пӑхса, нимӗн шарламасӑрах ирттерсе ячӗ.
Кривой промолчал, вглядываясь в огни слободы, тонувшие где-то внизу, во тьме.

— Паҫӑр тата, ирхине ирех, слободари ҫапӑҫма юратакан Вавила Бурмистрова полицирен исправник патне килнех илсе кайрӗҫ, тет…
— А давеча, утречком рано, слободского Вавилу Бурмистрова, бойца, из полиции к исправнику на дом провели, слышь…

— Слободари хӑрах куҫ.
— Кривой из слободы.

Слободари тӗттӗм пӗчӗк пӳрт-ҫуртсене кӗлмӗҫле чухӑн пурнӑҫ чӑмласа тухса сӳслентернӗ, ҫыртса таткаласа пӗтернӗ, тискер алхасу ҫӗтӗк-ҫурӑклантарса янӑ, ҫав пӳрт-ҫуртсем халь йывӑр ыйха путнӑ, ҫӗмӗрсе пӑрахнӑ пысӑк тетте тавра вӗтӗр-шакӑр ҫӳп-ҫап куписем купаланса выртнӑ евӗр, — вӗсем Воеводинсен усадьбине йӗри-тавра таччӑн хупӑрласа илнӗ те, ҫума-ҫумӑнах кӗпӗрленсе лараҫҫӗ.
Тяжко спали изжёванные и обкусанные нищетою, оборванные диким озорством тёмные избушки слободы, тесно окружая усадьбу Воеводиных, — точно куча мелкого мусора большую изломанную игрушку.

Тиуновӑн ҫыпӑҫуллӑ калаҫӑвӗ слободари аскӑн йӗкӗтӗн пуҫӗ тавра хӑю пекех явкаланать, ҫапла ӑна тимлӗн итлеттерсе, унӑн чӗрине лӑплантарать.
Гладкая речь Тиунова лентой вилась вокруг головы слободского озорника и, возбуждая его внимание, успокаивала сердце.

Ҫак сӑмахсем слободари хӗрарӑмсен асне кӗрсе юлнӑ та, хӑрах куҫа тӗрӗс ҫын шутне кӗртсе чапа кӑларнӑ, вара вӑл ҫав сӑмахсемшӗн хӗрарӑмсенчен сахал мар ырӑ ачашлӑх туянса пурӑнчӗ.
Слова эти запомнились женщинам слободы, они создали кривому славу человека справедливого, и он сумел получить за них немало добрых бабьих ласк.

Анчах хулара Тиунов ӑна-кӑна ӗҫлесе кӑштах укҫа тупкалать, ҫавӑнпа та вӑл слободари ытти ҫынсем пекех выҫса аптраса пурӑнмасть.
Но город давал Тиунову кое-какие заработки, и он жил менее голодно, чем другие слобожане.

Дарьюшка каласа панӑ тӑрӑх, килте чухне хӑрах куҫ хӑйӗн пысӑк кӗнекисене вуланӑ иккен, тата, хӑш чухне, хӑйпеле хӑй те калаҫнӑ пулать; слободари карчӑксем ӑна тухатмӑш тесе тата хура кӗнекеҫӗ тесе чӗнетчӗҫ, ҫамрӑк хӗрарӑмсем унӑн совеҫӗ таса мар тесе те калаҫкалатчӗҫ, вӑл мӗнлескер этем пулни ҫинчен мужиксем ӑна темиҫе хутчен те тӗпчесе пӑхнӑ, анчах — кӑлӑхах пулнӑ.
По рассказам Дарьюшки, дома кривой читал свои большие книги и порою разговаривал сам с собою; слободские старухи назвали его колдуном и чернокнижником, молодые бабы говорили, что у него совесть не чиста, мужики несколько раз пытались допросить его, что он за человек, но — не добились успеха.

Слободари поэт Сима Девушкин пӗррехинче Заречьере пурӑнакан ҫынсен чун-хавалне ҫакӑн пек сӑвӑсемпе ҫырса кӑтартнӑччӗ:
Слободской поэт Сима Девушкин однажды изобразил строй души заречных жителей такими стихами:

Тата ҫакна та пӗлеҫҫӗ: Фелицата патне хӑнасем нумай пырса тулсан, хӑйне пулӑшмашкӑн вӑл слободари хӗрарӑмсемпе хӗрсене чӗнет; вӗсенчен ун патне кам-кам пырса ҫӳренисене те пӗлеҫҫӗ ҫынсем, анчах арӑмӗсемпе хӗрӗсем ҫакӑн йышши промыслапа ҫыхланнине арҫыннисем тиркесех каймаҫҫӗ, лешсем ӗҫлесе тупнӑ укҫана кусем эрех ӗҫме туртса илеҫҫӗ.
Знали также, что, когда к Фелицате съезжалось много гостей, она звала на помощь себе женщин и девиц слободы; знали, кто из них ходит к ней, но относились к этому промыслу жён и дочерей хладнокровно, деньги же, заработанные ими, отнимали на пропой.

Власовсен пӗчек пӳртӗнче пурнӑҫ малтанхинчен шӑпрах та лӑпкӑрах, тата слободари ытти кил-йышсенчен урӑхларах иртсе пыма пуҫларӗ.
Жизнь в маленьком доме Власовых потекла более тихо и спокойно, чем прежде, и несколько иначе, чем везде в слободе.

III // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Слободари ҫынсем, урампа илсе пыракан тупӑка курсан, чарӑнса тӑнӑ та сӑхсӑхса пӗр-пӗрне сӑмах хушса илнӗ:
Слобожане, встречая на улице гроб, останавливались и, крестясь, говорили друг другу:

II // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Ӑна хӑйӗн арӑмӗ, ывӑлӗ, йытти, ӗҫке ернӗ ватӑ вӑрӑ Данило Весовщиков — фабрикӑран хӑваласа янӑскер, тата слободари темиҫе ыйткалакан пуҫтарӑнса пытарнӑ.
Хоронили его жена, сын, собака, старый пьяница и вор Данила Весовщиков, прогнанный с фабрики, и несколько слободских нищих.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics