Шырав

ракшас

— Эсир мар-и ракшас пуҫне татакансем? — тесе ыйтрӗҫ салтаксем виҫӗ йӗкӗтрен.
И стали их спрашивать: — Не вы ли отрубили голову ракшасу?

— Ракшас килӗнче кама тупатӑр, ҫавсене пурне те патша патне илсе килӗр.
— Приведите к царю всех, кого найдете в жилище ракшаса.

— Ракшас виллине тата ӑна вӗлернӗ паттӑрсене кунта илсе кил! — тенӗ вара патша визире.
Царь приказал визирю: — Доставь сюда убитого ракшаса и тех, кто убил его!

Паян эп урайӗнче ракшас виллине тупрӑм, унӑн вырӑнӗ ҫинче темӗнле ырӑ кӑмӑллӑ виҫӗ ҫамрӑк канлӗ ыйхӑпа ҫывӑраҫҫӗ, — тесе пӗлтернӗ вӑл патшана.
Сегодня я нашел ракшаса мертвым, на полу; а на его ложе спокойным сном почивают какие-то трое благородных юношей.

Пӳрте шӑлса тасатса тӑракан пырсан, урайӗнче ракшас вилли йӑваланса выртнине курнӑ та патша патне васкаса чупнӑ.
Утром явился метельщик, чтобы хорошенько вымести дом, и что же он увидел? На полу валяется мертвый ракшас! Метельщик тогда поспешил к царю и доложил ему:

Лешсем сиксе тӑчӗҫ, патша ывӑлӗпе ракшас хӗрсе кайса ҫапӑҫнине курчӗҫ.
Те проснулись и увидели, что царевич насмерть бьется с ракшасом.

Ракшас, ҫак сӑмахсене илтсен, хаярланса каять те патша ывӑлӗ ҫине сиксе ларать, патша ывӑлӗ те ун ҫине ыткӑнать.
Услышал ракшас эти речи, рассвирепел и кинулся на царевича, а царевич — на него.

Патша ывӑлӗ те кровать ҫине халь кӑна ларнӑччӗ, сасартӑк пӳрте сӑрт пек пысӑк кӗлеткеллӗ ракшас йӑтӑнса кӗчӗ.
Сел было на кровать и царевич, как вдруг в дом ввалился ракшас, громадный, гора-горой.

Эпир халлӗхе ҫакӑнта тӗлӗрсе илер, анчах ракшас килсенех эсӗ пире вӑрат, — терӗҫ патша ывӑлне тусӗсем.
Мы пока вздремнем на этом ложе, а, как только явится ракшас, ты нас разбуди.

Виҫӗ ҫамрӑк ракшас ҫуртне кӗчӗҫ те питӗ пысӑк пуш кровать курчӗҫ.
А трое юношей вошли в дом ракшаса, и что же они увидели? Стоит огромная кровать.

Хуҫа аякранах вӗсене пӳрнипе ракшас пурӑнакан ҫурта тӗллесе кӑтартрӗ те, хӑй вара, киле таврӑнма васкаса утнӑ май, вӗҫӗ-хӗррисӗр аллаха мухтаса пычӗ.
Хозяин издалека показал им пальцем на жилище ракшаса, а сам поспешил домой и принялся усердно славить аллаха.

Ак ӗнтӗ хуҫапа пӗрле виҫӗ тус ракшас пурӑнакан вырӑна пычӗҫ.
И вот три друга подошли вместе с хозяином к тому месту, где жил ракшас.

Вара ун патне пӗр ҫын яраҫҫӗ те, ракшас ӑна ҫӗрле ҫисе пӗтерет.
Тогда к нему в дом посылают человека, и ракшас ночью съедает его.

Кӑнтӑр кунӗнче ракшас тӑранма тепӗр ҫӗршыва вӗҫсе каять, каҫхине килне таврӑнать.
Днем ракшас улетает кормиться в другую страну, а вечером возвращается домой.

Патша, кашни килтен пӗрер ҫын черетпе ҫиме яратӑп тесе, ракшас умӗнче сӑмах панӑ.
Царь обещал ракшасу, что из всех домов по очереди ему будут давать на съедение по одному человеку.

— Пирӗн хулара ракшас пурӑнать, — тенӗ вӑл.
— В нашем городе живет ракшас, — сказал он.

Патша вара ракшас валли кашни килтен черетпе пӗрер ҫын парса тӑрасси ҫинчен халӑха пӗлтерме хушнӑ.
И велел царь объявить во всеуслышание, что каждый день придется отдавать на съедение ракшасу одного человека и брать этих людей будут из всех домов по очереди.

Кунти патша ҫӗршывӗнче халӑх канӑҫсӑр пурӑннӑ, кунне-ҫӗрне асапланса ирттернӗ, мӗншӗн тесен тӗп хулана улӑп-ҫынҫиен «ракшас» килсе вырнаҫнӑ пулнӑ.
А во владениях третьего царя все жители были в тревоге и дни и ночи свои проводили в скорби и печали, потому что в столице поселился «ракшас» — великан-людоед.