Corpus of the Chuvash language

Лӑпкӑн, кӑштах кӑрараххӑн, анчах чӗре тӗпӗнченех ӑнлануллӑн пӑхакан куҫсем, унпала, вилекен ҫынпала чӗрӗ юлакан ҫынсем хушшинче, вӑл каякан ҫап-ҫутӑ та чунсӑр ӗмӗрлӗхпе ҫӗр ҫинче юлакан ҫуйкӑн, вӗресе тӑракан хускавлӑ та улӑшӑнуллӑ пурнӑҫ хушшинче тӗпсӗр-чиксӗр ахрамат уҫӑлса выртнине курса, ӑна виҫсе пӑхнӑ пек пӑхаҫҫӗ.

Спокойный, немного строгий, но от глубины сердца сознательный взгляд точно мерял ту неизменную бездну, которая открывалась между ним, умирающим, и остающимися в живых, между тем светлым, бесконечным и вечным, куда он уходил, и страстным, бурливым, подвижным и изменчивым — что оставлял на земле.

Ашшӗ // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.