Corpus of the Chuvash language

Кӗпӗрленсе тӑнӑ халӑх ылттӑн коронӑллӑ Ирод патша ҫине тинкерет, тейӗн ҫав, е качака ҫавӑтан Антон ҫине пӑхать, тейӗн; вертеп хыҫӗнче сӗрмекупӑс нӑйкӑшса янӑрать, цыган та хӑйӗн аллисемпе тутисене тиверткелесе параппан янӑратнӑ пек тӑвать, хӗвел анать акӑ, кӑнтӑрти каҫ сулхӑнӗ ӳтлӗ ял хӗрарӑмӗсен чечен хулпуҫҫийӗсемпе кӑкӑрӗсене хытӑрах ҫупӑрласа, сарӑмсӑр хӗсӗнет.

Особливо когда толпа народа, тесно сдвинувшись, глядит на царя Ирода в золотой короне или на Антона, ведущего козу; за вертепом визжит скрыпка; цыган бренчит руками по губам своим вместо барабана, а солнце заходит, и свежий холод южной ночи незаметно прижимается сильнее к свежим плечам и грудям полных хуторянок.

II сыпӑк // Ярукка Сантри. Гоголь Н.В. Иван Иванович Иван Никифоровичпа мӗнле хирӗҫсе кайни: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 72 с.