Шырав

Клодт

Клодт Бронзӑран тунӑ ачасен аллисенчен вӗҫерӗнесшӗн туртӑнакан пӑхӑр лашасем тӑракан вырӑнта чечексем лартнӑ ешчӗксем курӑнаҫҫӗ, — вӗсене пушанса юлнӑ вырӑн ан хурлантӑр тесе лартнӑ.
На постаментах, где прежде трепетали и рвались из рук бронзовых юношей чудесные кони Клодта, теперь стояли ящики с цветами, чтобы не оскорбляла глаз непривычная пустота.

— Ку вӑл, тӑванӑмҫӑм, — нумай пӗлтерӗшлӗ пӑшӑлтатупа тавӑрчӗ Клодт, — ҫыртмаллийӗ ҫавнашкал ку вӑл пирӗн.
— А это, родной мой, — многозначительным шепотом ответил Клодт, — это у нас такая закуска.

— Шӑпрах! — кӗскен пӑшӑлтатрӗ Клодт.
— Тихо! — коротко шепотом сказал Клодт.

Акоголик та вӑрӑ, рота командирӗнчен кӑларса ҫапнӑ Клодт штабс-капитанпа ӗмӗрлӗхех подпрапорщик текен йышри тӑсланкӑ, самаях ҫулланнӑ, ӗнтӗ кукшаланса кайнӑ вӑйӑҫ, вӑрҫӑ-харкашу хускатма та намӑс сӑмах чӗвӗртме юратакан эрехҫӗ Золотухин подпрапорщикчӗ кусем.
Это были штабс-капитан Клодт, алкоголик и вор, отчисленный от командования ротой, и подпрапорщик Золотухин, долговязый, пожилой, уже плешивый игрок, скандалист, сквернослов и тоже пьяница из типа вечных подпрапорщиков.

Тахҫан ӗлӗк эпӗ Клодт баронӑн лашисене тӑмран тунӑччӗ.
Когда-то я лепил коней барона Клодта,