Шырав

Гортензий

— Сывӑ пул, Гортензий!
— Прощай, Гортензий!..

Гортензий, йӑмӑкне хӗрхеннӗ пек пулса, ҫемҫе сасӑпа: — Эсӗ, савнӑ Валерия, халь сывах мар пулас-ха… — тесе хушрӗ.
Гортензий, поглядев на сестру с состраданием, сказал ей ласково, мягким голосом: — Я вижу, милая Валерия, что ты чувствуешь себя сейчас нехорошо…

Эпӗ ӑнланмастӑп, мӗншӗн эсӗ, Гортензий, Метробий айӑпланине ҫав тери паха тесе шутлаканскер, мӗншӗн эсӗ Сенатра ӑна цензора суйласа лартма сӗнместӗн?..
Мне странно, почему ты, Гортензий, придавая столько веса обвинениям Метробия, не предложишь Сенату выбрать его цензором.

— Эй, ҫӳлти туррӑмӑр, эй, ҫӳлти туррӑмӑр! — кӑшкӑрчӗ Гортензий, нимӗн калама аптӑраса.
— О великие боги, великие боги! — воскликнул, вставая, совсем растерянный Гортензий.

— Ҫитӗ, Гортензий!
— Довольно, Гортензий!

Вара Гортензий Валерие лӳчӗркеннӗ папирус тыттарчӗ.
С этими словами Гортензий подал Валерии измятый папирус.

— Нумай ҫӗртен… — терӗ Гортензий.
Гортензий ответил: — Из многих мест…

— Ну, Гортензий, айӑплама эсӗ мана питӗ пысӑк айӑпларӑн та, хама хам хӳтӗлес умӗн санран ыйтса пӗлес тетӗп ӑҫтан илтрӗн эсӗ ун ҫинчен?
— Слушай, Гортензий, ты обвиняешь меня в очень тяжелом проступке; прежде чем защищаться, я спрашиваю тебя, откуда исходит это обвинение?

— Салам, савнӑ Гортензий, — терӗ Валерия.
— Здравствуй, милый Гортензий! — сказала Валерия.

— Санӑн пиччӳ Гортензий килчӗ, вӑл сана курасшӑн, — терӗ Мирца алӑкӑн тепӗр енче.
— Пришел Гортензий, твой брат, он спрашивает тебя, — ответила за дверью Мирца.

Чӑнах, вӑл гречанка… куртизанка та, — терӗ Гортензий, Краспа юнашар ларса; Красс каллех ҫав хитре хӗр ҫине юратса пӑхнине сиссе, вӑл тата хушса хучӗ:
Она действительно гречанка… и куртизанка — сказал Гортензий, усаживаясь рядом с Крассом, почувствовав, что Красс снова с любовью глядит на эту красивую девушку, он добавил:

— Салам сана, Марк Красс, — терӗ ӑна Гортензий, пӑхма чарсах, — эсӗ ҫӑлтӑрсене ытараймастӑн пулас?
— Здравствуй, Марк Красс, — сказал Гортензий, выводя его из состояния оцепенения, — ты, видимо, погружен в созерцание звезд?

Гортензий Марк Красс патне пынӑ чухне Марк Красс ҫав хитре Эвтибида ҫине хытса кайсах пӑхнӑ пулнӑ; хӗрарӑмӗ хӑй, кичемленерех тӑнипе пулас, пӗчӗк ҫӑварне каркаласа, анасласа ларатчӗ.
Когда к Марку Крассу подошел Гортензий, Марк Красс всей душой предавался созерцанию очаровательной девушки; красавица же, явно скучая, в эту минуту зевала, открыв маленький ротик.

Чапа тухнӑ Гортензий, Валерия пиччӗшӗ, ҫав хушӑра Марк Красс патне куҫса ларчӗ.
Гортензий встал со своего места и пересел поближе к Марку Крассу.

Паллӑ трагикла актер Эзоп та, чапа тухнӑ Росций тӗ Форумра Гортензий сӑмах каланӑ чухне, унран декламацие вӗренес тесе, Форума ҫитме васканӑ.
Когда он произносил речь, трагик Эзоп и известнейший Росций спешили на Форум; оба пытались постигнуть тайны декламаторского искусства, которыми Гортензий пользовался с таким блеском.

Гортензий лайӑх артист, хӑйӗн ораторла ҫӗнтерӗвӗсенчен ҫуррине вӑл мелодиллӗ сассипе декламаци искусствин мелӗсене пула тӑвать.
Надо сказать, что Гортензий был также искуснейшим актером; половиной своего успеха Гортензий обязан был прекрасно звучавшему голосу и тонким декламаторским приемам, которыми он владел в совершенств.