Шырав

Шырав ĕçĕ:

Брянский (тĕпĕ: ) more information about the word form can be found here.

— Брянский.
— Брянский.

XXVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хома румынсен дочӗсем патӗнчи малтанхи ҫапӑҫусене тата вӗсем штурм хыҫҫӑн ҫӗнтерсе илнӗ сӑрт ҫине Брянский хыҫӗнчен улӑхнӑ чухнехи илемлӗ сенкер ире аса илчӗ.
Хоме припомнились первые бои под румынскими дотами и то пышное голубое утро, когда они после большой грозы взбирались за Брянским на отвоеванную высоту.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Мӗншӗн вӑл Брянский хыҫҫӑн, нумайӑшӗнчен асӑрхаманла пӑрӑнса, чылайӑшне хирӗҫлесе, шӑпах ун ҫинче чарӑнса тӑчӗ?
Почему она после Брянского, стольких обойдя, стольким дав отпор, остановилась именно на нем?

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Брянский инҫетри Трансильвани тӑвӗсем ҫинчен анса, кунта килнӗн, вӗсем хушшине тӑнӑн тата иккӗшӗн ҫине те пӑхнӑн туйӑнчӗ.
Брянский как бы сошел сюда с далеких Трансильванских гор, стал между ними и смотрел на них обоих.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Паллах, Брянский вырӑнне!
Конечно, Брянского!

Вӗсем пӗлтӗр Брянский патне ӳссе ҫитнӗ гвардеецсем пулса килнӗ тесе шутлатӑр-и?
Думаете, они пришли в прошлом году к Брянскому законченными гвардейцами?

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ман шутпа, Брянский палламан пӗр-пӗр ют ҫын мар — шӑпах вӑл кӑна ӑна юратма пултарать, унӑн ҫеҫ ӑна юратма право пур.
А, по-моему, именно он, а не кто-нибудь другой, далекий Брянскому, имеет право на ее любовь.

VI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ахальтен мар унпа Брянский туслӑччӗ.
Недаром с ним Брянский дружил.

— Пурте манӑн взвода пыраҫҫӗ-и? — шикленӳллӗн ыйтрӗ Сагайда, Брянский вӗрентсе хӑварнӑ ҫынсем вырӑнне рота командирӗ юриех ҫӗнӗрен килнӗ боецсене парасса кӗтсе.
— Все пойдут в мой взвод? — настороженно спросил Сагайда, ожидая, что командир роты умышленно даст ему всех новичков вместо воспитанников Брянского.

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗсене вырӑнсӑр кӳрентерсе, Сагайда халь Юрий Брянский вырӑнне ротӑра пайтахранпа ҫапӑҫакан салтаксене тата ытларах юратма пуҫларӗ; ун шучӗпе, ҫапӑҫура вилнӗ офицер-тусӗн сӳнми сӑнарне ҫав ҫынсем упраҫҫӗ.
Незаслуженно обижая их, Сагайда всю свою грубоватую, еще не угасшую влюбленность в Юрия Брянского теперь перенес на ветеранов роты, на тех людей, которые как бы несли на себе немеркнущий отблеск погибшего друга-офицера.

— «Юрату ҫарсене малалла куҫма вӑй парать»… хм… каласа хучӗ», — йӑл кулчӗ Сагайда, пӗррехинче Брянский ҫавнашкал каланине аса илсе.
«Любовь двигает армии… гм… загнул», улыбнулся Сагайда, припоминая, что однажды уже слышал нечто подобное от Брянского.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Дунай леш енчи айлӑмсенче е Словаки тӑвӗсем ҫинче унӑн та Юрий Брянский пек вилсе юлмалла пултӑр, — анчах вӑл тӑнне ҫухатас умӗн те хӑйне кукӑр-макӑр ҫулпа илсе ҫӳременшӗн, аслӑ ҫар ретне, тӳрӗ магистраль ҫине тӑратнӑшӑн шӑпине тав тӑвӗ.
И пусть он упадет, как Юрий Брянский, в задунайских низинах или в словацких горах, — он и последним проблеском сознания будет благодарить судьбу за то, что она не водила его зигзагами, а поставила в ряды великой армии на прямую магистраль.

Боец Гай та, Юрий Брянский те, Саша Сиверцев та, Шура Ясногорская та, — вӗсем пурте, ӗмӗрлӗхех е вӑхӑтлӑха стройран тухнӑскерсем, унпа пӗрле шурӑ пусма картлашкисем тӑрӑх улӑхса, ҫак зала кӗнӗ пек туйӑнать.
И боец Гай, и Юрий Брянский, и Саша Сиверцев, и Шура Ясногорская, — все навеки или на время выбывшие из строя, как будто они только что поднимались с ним, вооруженные, по белым ступеням и вступили в этот зал.

Ҫак самантра вӗсем иккӗшӗ те Брянский ҫинчен шухӑшларӗҫ.
Оба они в это мгновенье подумали о Брянском.

Боец-ездовойсем, хӗр умӗнче сӑпайлӑ пулма тӑрӑшса, нихҫан та Брянский ҫинчен хӑйсем сӑмах пуҫармаҫҫӗ, апла пулин те, Юрась вӗсемпе пӗрле халӗ те пурӑннине, кунта вӑл вӗрентнисене шута илнине хӗр вак-тӗвексенчех асӑрхать.
И хотя бойцы-ездовые с чувством стыдливой деликатности никогда первые не заводили разговор о Брянском, девушка по незначительным мелочам замечала, что Юрась продолжает тут существовать, продолжает влиять на них.

Брянский вӗренекенӗсем пулнӑ боецсем Иван Антоновича ҫакнашкал ытла та тӳрӗ кӑмӑллӑ пулнӑшӑн тивӗҫлипе хисеплеҫҫӗ.
И бойцы, воспитанники Брянского, отдавали должное Ивану Антоновичу за эту его благородную объективность.

— Брянский ҫынсен асӗнче юлма тивӗҫлӗ.
— Брянский заслужил, чтобы его не забыли.

Ротӑна халӗ те ӗлӗкхиллех Брянский роти тенӗшӗн нимӗн чухлӗ те ӳпкелешмест.
Он нисколько не обижался на то, что его роту и сейчас, по старой памяти, называют ротой Брянского.

Брянский вӗрентсе хӑварнӑ ҫынсенчен ротӑра Романпа Денис Блаженко, Маковей телефонист, Подольск ҫынни — савӑнӑҫлӑ Хома Хаецкий, Багиров старшина тата кусемсӗр пуҫне темиҫе ҫын юлнӑ-ха.
Из воспитанников Брянского в роте еще оставались Роман и Денис Блаженко, телефонист Маковей, веселый подолянец Хома Хаецкий, старшина Багиров и несколько других.

Батальона Брянский вилнӗ хыҫҫӑн килнӗ тата ун ҫинчен ҫынсем каласа панисем тӑрӑх ҫеҫ пӗлекен хӑшпӗр ҫамрӑк офицерсем халӗ, май килсен, хӑйсене унӑн тусӗсем вырӑнне хума та пӑрӑнса тӑмаҫҫӗ.
Некоторые молодые офицеры из тех, что прибыли в батальон уже после гибели Брянского и знали его лишь по рассказам, теперь были не прочь выдать себя при случае за его друзей.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics