Шырав

Аалто

— Вӗлерчӗҫ, — терӗ Аалто, — пуля витӗрех тухса кайнӑ.
— Убит, — отвечает Аалто, — навылет.

Маттур Аалто!
Молодец Аалто!

Сасартӑк Аалто хӑлхана ҫуракан сасӑпа: — Интервоеншколӑн курсанчӗсен пӗрремӗш роти ялта юлать! Иккӗмӗш рота тепӗр пилӗк минутран ҫапӑҫма тухать. Виҫҫӗмӗш ротӑн пур енчен те ҫапӑҫма хатӗр тӑмалла! — тесе кӑшкӑрнине илтрӗм.
Вдруг слышу оглушительный голос Аалто: — Первая рота курсантов Интервоеншколы остается в деревне. Вторая рота через пять минут выступает. Третьей оставаться в боевой готовности!

Аалто тӗрӗсех каланӑ иккен: манӑн полушубка та шӑтӑртатакан ҫӳхе пӑрпа витӗнсе ларнӑ-мӗн.
Аалто был прав: мой полушубок был тоже покрыт ледяным покровом, хрустящей покрышкой.

— Эсӗ хӑв ҫине пӑх-ха, тен, эсӗ хӑв та манран аванах мар пулӗ! — терӗ Аалто сӑмса айӗпе.
— А ты посмотри, может, и сам ты не лучше! — буркнул под нос Аалто.

— Мӗн пулчӗ санпа, Аалто? — тесе тепӗр хут ыйтрӑм эпӗ.
— Что с тобой, Аалто? — повторил я.

Ӑна штыкпа ҫурнӑ пулнӑ, вӑл ура хушшинче ҫапкаланса ан пытӑр тесе, Аалто ӑна хывнӑ.
Балахон был разодран штыком, и, чтобы он не путался под ногами, Аалто его снял.

— Мӗн пулчӗ санпа, Аалто?! — ыйтрӑм эпӗ, аран сывласа ярса.
— Что с тобой, Аалто? — спросил я, запыхавшись.