Шырав

Шырав ĕçĕ:

вилнӗ (тĕпĕ: вил) more information about the word form can be found here.

Вара нумайччен куҫне хупса, сӑмсипе мӗшлетсе выртатчӗ; унӑн мӑн хырӑмӗ чӳхенетчӗ, вилнӗ ҫынӑн пек кӑкӑр ҫине хунӑ аллисен пӗҫертсе пӗтернӗ ҫӑмӑл пӳрнисем вылятчӗҫ, куҫа курӑнман йӗпсемпе куҫа курӑнман чӑлха ҫыхнӑ пек туйӑнатчӗ.
И долго лежит, закрыв глаза, посапывая носом; колышется его большой живот, шевелятся сложенные на груди, точно у покойника, обожжённые, волосатые пальцы рук, — вяжут невидимыми спицами невидимый чулок.

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Нумай асап тӳссе вилнӗ Варвари…
Великомученица Варвара…

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Вилнӗ вӗт Коля… — терӗ.
— Помер Коля-то…

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Чун вӗҫӗ-хӗррисӗр, тӗпсӗр пушӑ ҫӗрте ярӑнса ҫӳрет те, шӑрпӑк ҫути тӗттӗмре сӳнсе ларнӑ пек, сӳнсе пӗтсе ларать, вӑл ҫав пушӑ ҫӗр талккӑшӗнче йӑлтах ирӗлсе каять, унта ҫын ҫитмелле мар ҫӑлтӑрсем ҫеҫ йӑлтӑртатса тӑраҫҫӗ, ҫӗр ҫинче пурте пӑчланнӑ, пурте кирлӗ мар, йӑлтах вилнӗ пек туйӑнать.
Душа плавает в бескрайней, бездонной пустоте и гаснет, подобно огню спички во тьме, растворяясь бесследно среди океана этой пустоты, где живут, сверкая, только недосягаемые звёзды, а всё на земле исчезло, ненужно и мёртво.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Анне, вилнӗ ҫынсем ҫӗрле тӑраҫҫӗ-и?
— Мамочка, покойники по ночам встают?

Вӑл хальтерех ҫеҫ вилнӗ, анчах ӑна масарта хӑйӑр ӑшне алтса чикмен, тупӑкне ытти вилӗ шӑтӑкӗсенчен аяккарахри ҫӗр ҫинех лартса хунӑ.
Он недавно помер, но его не зарыли в песке кладбища, а поставили гроб поверх земли, в стороне от других могил.

— Эсир виҫсӗр пулмасассӑн, эпӗ лайӑхрах тумланаттӑм, ҫисе ятӑр эсир мана, хыпса ятӑр, — ним хӗрхенӳсӗр, куҫҫуль юхтарнӑ пек калатчӗ амӑшӗ, хӑй вилнӗ чӑптаҫӑн пысӑк, патмар арӑмӗ ҫине куҫӗсемпе тӗллесе пӑхать.
— Я бы получше оделась, кабы вас троих не было, сожрали вы меня, слопали, — безжалостно и точно сквозь слёзы отвечает мать, вцепившись глазами в большую, широкую вдову рогожника.

Ҫав ним шарламасӑр, куҫсемпе ҫеҫ калаҫнинче, хӗрарӑмӗсем арҫын ҫумӗпе вӑраххӑн иртсе ҫӳренинче темле йытӑлла хӑтланни палӑрать, ҫакӑ кӑмӑла каймасть, — арҫынӗ куҫне хӗссе хушсассӑнах, вӗсенчен кашниех ӑт пӑхӑнса, урамри ҫӳпӗллӗ хӑйӑр ҫине вилнӗ пек кайса ӳкессӗн туйӑнать.
Было что-то неприятно-собачье в этой безмолвной беседе глазами, в медленном, обречённом движении женщин мимо мужчины, — казалось, что любая из них, если только мужчина повелительно мигнёт ей, покорно свалится на сорный песок улицы, как убитая.

— Пӗр Вихир ҫеҫ вилнӗ вӗт-ха?
— Да ведь помер только Вяхирь?

Урамра манӑн хурлӑхлӑ хыпарсем илтмелле пулчӗ: Вихир — вилнӗ, Мункун умӗнхи эрнере ӑна «ҫил чирӗ пӑвса вӗлернӗ»; Хаби — хулана пурӑнма каннӑ, Язь — урасӑр пулнӑ, вӑл ҫӳремест.
На улице меня ждали печальные вести: Вяхирь помер — его на страстной неделе «ветряк задушил»; Хаби — ушёл жить в город, у Язя отнялись ноги, он не гулял.

Унтан мощи те пулать-и тен, мӗншӗн тесен вӑл ним айӑпсӑрах асапланса вилнӗ…
Может, мощи будут из него, потому что он невинно пострадавший мученик…

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Вилнӗ ҫынсем хулине ҫеҫ астӑваҫҫӗ, — тет вӑл шӑппӑн, — урамӗсене ҫурчӗсене астуса илеймеҫҫӗ…
— Покойники помнят только город, — тихонько говорил он, — а улицы и дома не помнят уж…

Вӑл вилнӗ ҫынсем ҫинчен калама тапратрӗ: вӗсем шӑтӑксенчен тухса, ҫурҫӗрччен хула тӑрӑх ҫапкаланса, хӑйсем пурӑннӑ ҫӗре, хӑйсен тӑванӗсем юлнӑ ҫӗре шыраса ҫӳрени ҫинчен каларӗ.
Он стал рассказывать о покойниках, как они, выходя из могил, бродят до полуночи по городу, ищут, где жили, где у них остались родные.

Хуҫа килсе кӗчӗ, шухӑшлӑн кукленсе ларса, кухарка питне пӳрнепе хыпашласа пӑхрӗ те: — Чӑнах та вилнӗ… мӗн пулчӗ-ха? — терӗ.
Пришёл хозяин, озабоченно присел на корточки, пощупал лицо кухарки пальцем, сказал: — Действительно умерла… что такое?

«Вилнӗ вӗт вӑл!» — кӑшт ҫеҫ персе ямарӗ Павӑл.
«Да он мертвый!» — чуть не сказал Павле.

39 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Пирвайхи упӑшкипе вӑл пӗр уйӑх та пурӑнайман: миме шыҫҫипе вилнӗ, налог пухаканскер пулнӑ вӑл.
И месяца с первым мужем не прожила, умер от воспаления мозгов, был сборщиком налогов.

— Вӑл… тӑватӑ кун каярах вилнӗ.
— Погиб… четыре дня тому назад.

38 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

— Хӑҫан вилнӗ? — шӑппӑн ыйтрӗ те Вук, пукан ҫинчен тӑрса, стена ҫумне таянчӗ.
— Когда погиб? — тихо спросил Вук, он встал и прислонился к стене.

— Вилнӗ!.. — терӗ вӑл тепӗр хут, хӑйне хӑех ӗнентересшӗн пулнӑ пек.
— Погиб! — повторил он, как бы убеждая самого себя.

— Уча вилнӗ тетӗн-и? — кӑшкӑрса ячӗ Павӑл, шалтах тӗлӗнсе.
— Уча погиб? — воскликнул Павле и замер.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics