Шырав

Уча

Уча пуҫне уснӑ…
Уча опустил голову…

Уча, ывӑннине тата хӑй кӗтнӗ япала пулайманнине кура, шанчӑкӗ ҫухалма пуҫланине туйрӗ.
Уча чувствовал усталость и что-то вроде разочарования, потому что все вышло вовсе не так, как он ожидал.

Уча кӑвайтсем хушшинчи пушӑ вырӑн патнелле ҫывхарса пынӑҫемӗн ун пуҫне хытӑрах та хытӑрах: «Акӑ халех!.. акӑ халех!» — текен шухӑш пӑралама пуҫларӗ.
Чем ближе подходили они к пространству между кострами, тем сильнее стучало у него в голове: «Вот сейчас! Вот сейчас!»

— Пурпӗрех! — хыттӑнах пӑшӑлтатрӗ те Уча каялла таврӑнчӗ.
— Все равно! — почти вслух произнес Уча.

Уча разведкӑна кайрӗ.
Уча отправился на разведку.

Партизансем ҫӗр хӑвӑлӗнчен тухсан, Уча пулеметчиксене вырнаҫтарса тухрӗ, сыхлануллӑн та шӑппӑн утма хушрӗ, унтан ротӑпа пӗрле тайлӑм тӑрӑх кайрӗ.
Партизаны вышли из пещеры, Уча расставил пулеметчиков, напомнил, чтобы они шли осторожно и тихо, и начал взбираться с ротой на склон.

В полночь Уча зажег спичку, проверил время и приказал:

Ӑна никам та чармарӗ, Уча та, лешӗ те шиклӗхе пусарасшӑн ҫеҫ юрласа янине пӗлекенскер, ҫакна хирӗҫ пулмарӗ.
Никто его не останавливал, даже Уча, понимавший, что это пение от страха.

— Мӗн эсир унта темле айванла сӑмахсемпе пӑшӑлтататӑр? — пӳлчӗ вӗсене Уча.
— Чего вы болтаете всякую чушь! — прервал их Уча.

«Эпе ытла ӗненмеллех каламастӑп пулмалла. Эпӗ ҫакна хам та шанманнине вӑл сасӑранах туйрӗ ахӑр» — шухӑшларӗ Уча; унтан ҫамрӑк ачана ыталаса илчӗ те: — Пӗтӗмпех лайӑх пулать, — терӗ.
«Видно, я говорю недостаточно убедительно. Он, вероятно, по голосу чувствует, что я сам в это не верю», — подумал Уча, и, обняв мальчугана, он прижался к нему и сказал: — Ничего, всех одолеем…

Вӑрахчен калаҫнӑ Уча хӑйӗн сӑмахне пӗтерсен, Малиша: — Апла пулсан, вӑрҫӑ пӗтсен мӗн пуласси ҫинчен шухӑшла, — терӗ.
Наконец Уча закончил свою длинную исповедь, Малиша сказал: — А теперь думай о том, что будет, когда кончится война.

Уча хӑй шкулта вӗреннӗ ҫулсемпе ӗлӗкхи пурнӑҫӗ ҫинчен каласа пама пуҫларӗ.
— И Уча начал рассказывать о годах учения, о своем прошлом.

— Мӗн ҫинчен шутлас-ха манӑн, Малиша? — пӑшӑлтатса ыйтрӗ Уча.
— О чем же мне думать, Малиша? — шепотом спросил Уча.

Манӑн ал ыратать, — терӗ Уча, хӑй каланине Малиша илтнишӗн ҫилленсе тата ҫак ача ӑна шанма пӑрахасран пӑшӑрханса.
Рука у меня болит, — ответил Уча, досадуя на себя за то, что Малиша слышал его и теперь, пожалуй, разочаруется в нем.