Шырав

Тинг

— Эсир, эсир… — кӑштах тӗлӗнчӗ Тинг, — эсир мана паллатӑп терӗр.
— Вы говорите, — удивленно произнес Тинг, — что вы тоже узнали меня.

Тинг кулса илчӗ.
Тинг улыбнулся.

Тинг чӗлпӗрне туртрӗ.
Тинг натянул поводья.

Хӗрарӑм малта ларать, пуҫне Тинг кӑкӑрӗ ҫине тайнӑ; Тинг Ассунтӑна мал енчен сулахай ал лаппипе асӑрхануллӑ тимлӗхпе тытнӑ; Тинг аялалла пӑхать, тата, ахӑртнех, темӗскер калать, мӗншӗн тесен хӗрарӑм сӑнӗ вӑрттӑн сӗмпе кулать.
Женщина сидела впереди, откинув голову на грудь Тинга; левая рука его придерживала Ассунту спереди осторожным напряжением кисти, правая встряхивала поводья; он смотрел вниз и, по-видимому, говорил что-то, так как лицо женщины таинственно улыбалось.

Ҫак тытамаклӑх ӑна ӗшентерчӗ; сӳрӗкскер, пӗкӗрӗлнӗскер — Тинг кравачӗ ҫине вӗчӗллӗ йӳтӗмпе лаштах ларчӗ, — сехӗрленӗве хирӗҫлесе ҫывӑрса канмалла.
Припадок утомил его; вялый, осунувшийся, опустился он на кровать Тинга с злобным намерением уснуть наперекор страху.

Тинг ырӑ кӑмӑллӑ та, вӗчӗх те, хӑйӗн кӑмӑлӗ, хӑнасене вара утиял паратех.
Тинг сердитый и добрый, как захочет, а гостям дает одеяло.

Тинг «Ассунта!» тесе кӑшкӑрмасть, анчах Ассунта ӑна илтет те шӑппӑн калать: «Эпӗ килтӗм».
Тинг не кричит: «Ассунта», но она слышит его и говорит: «Я пришла».

Тинг нихӑҫан та юрламасть: вӑл мӑкӑртатать кӑна: «Тӑрӑм-тӑрум», анчах унӑн тути хупӑ.
Тинг никогда не поет, он говорит только: «трум-трум», но губы его закрыты.

Тинг сунара пӗччен ҫӳрет.
Тинг ездит на охоту один.

Тинг ҫӳрет, хытӑ шӑхӑрать; ҫавӑн чухне Ассунта унӑн ҫӑварне чи пӗчӗк пӳрнине чикет те — Тинг шӑхӑрмасть.
Тинг ходит и громко свистит; тогда Ассунта кладет ему в рот самый маленький палец, и он не свистит.

— Тинг ҫамрӑк, ҫӳллӗ.
— Тинг молодой, высокий.

Ҫакӑ ӑна Тинг пирки тата «Тинг арӑмӗ» пирки шӑпчӑкла юхтарса пуплеме пӗртте чӑрмантармасть; «Тинг» сӑмах унӑн чӗлхинчен, ахӑртнех, манах чӗлхинчен «Иисус» тӑкӑннинчен те ытларах тӑкӑнать.
Это ему не помешало снова залиться соловьем о Тинге и «жене Тинга»; слово «Тинг» падало с его языка чаще чем «Иисус» с языка монаха.

Вунӑ хӑлаҫ тӑршшӗнчех старик евитленчӗ: Блюма Гергес тесе чӗнеҫҫӗ; Гергес инҫетрен, тата вӑл — Тинг тӑванӗ мар.
На протяжении десяти сажен старик знал, что Блюма зовут Гергес, что он издалека и Тингу не родственник.

— Тинг кӗсйине аллисене-е-е чикет!
— Тинг кладет в карман руки.

Вӑл Тинг арӑмне илет, вара вӗсем пӗр лашапа килеҫҫӗ, мӗншӗн тесен Тинг арӑмӗ ҫӑмӑл, ҫӑп-ҫӑмӑл арӑм; тӗрӗсрен те тӗрӗс, сумлӑ та хисеплӗ хуҫам, арӑмне Тинг пӗр аллипе йӑтса ҫӳрет.
Он возьмет жену Тинга, и оба они приедут на одной лошади, потому что жена Тинга легкая, очень легкая жена, справедливейший и высокочтимый господин мои, он носит ее одной рукой.

Тинг Суана кӗрсе тухать, унта — Тинг арӑмӗ.
Тинг заедет в Суан, там жена Тинга.

Тинг тата Тинг арӑмӗ.
Тинг и жена Тинга.

— Тингӑн, — юрас йӳтӗмпе хуравларӗ негр, — анчах, ырӑ хуҫам, Тинг кайнӑ; вӑл Суан урлӑ каҫать.
— Тинга, — подобострастно сказал негр, — но Тинг уехал, господин мой; он проедет через Суан.