Шырав

Го

— Ҫуркунне хӑмламалла пулсан, унпа эпӗ мӗнле ака тӑвӑп-ха? — кулса илчӗ Го Цюань-хай.
— Так если она весной ожеребится, как же я пахать на ней буду? — рассмеялся Го Цюань-хай.

— Го председатель!
— Председатель Го!

Го Цюань-хай аллине ҫӗклерӗ те хул касакана чӗнсе илчӗ.
Поднял руку Го Цюань-хай и подозвал оспопрививателя.

Го Цюань-хай каллех сӗтеле шаккаса илчӗ:
Го Цюань-хай опять постучал по столику:

Го Цюань-хай ун патне пырса чӗлӗмӗпе шаккарӗ:
Го Цюань-хай подошел и постучал о него трубкой:

Ҫак япаласемпе вӑл Го Цюань-хай патнелле утрӗ.
Со всем этим имуществом он направился к Го Цюань-хаю.

— Го Цюань-хай, чӗлӗм туртма хатӗрленнӗ пек туса, аллине сулчӗ:
Го Цюань-хай, сделав вид, что раскуривает трубку, махнул рукой:

Хул касакан Го Цюань-хай хушаматне кӑшкӑрчӗ.
Оспопрививатель выкрикнул фамилию Го Цюань-хая.

Го Цюань-хай ҫаплах нимӗн те шарламарӗ.
Го Цюань-хай продолжал молчать.

Го Цюань-хай ӳт-пӗвӗ пӗҫерсе кайрӗ, вӑл хӑйӗн чӗлӗмӗпе аппаланнӑ пек турӗ.
Го Цюань-хай мгновенно вспыхнул и сделал вид, что занят своей трубкой.

Чӗрери ӑшӑ кӑмӑллӑ, ӑшӑ туйӑмпа ялкӑшса, вӑл Го Цюань-хая хӑй ыйту пачӗ:
Улыбаясь все той же проникновенной, так поразившей собеседника улыбкой, он сам обратился к Го Цюань-хаю:

Сяо Сян Го Цюань-хай ашшӗ вилнӗ хыҫҫӑн пӗччен пурӑннине асне илчӗ.
Сяо Сян вспомнил, что Го Цюань-хай после смерти отца жил одиноко.

Вӑл Го Цюань-хая тӗрӗс воспитани парса, ӑна чӑн-чӑн коммунист тума, унран райком секретарӗнче ӗҫлемелли ҫын хатӗрлес тӗллеве лартнӑ.
Он поставил себе целью воспитать из Го Цюань-хая настоящего коммуниста, подготовить его к ответственному посту секретаря райкома.

Анчах хальхинче Сяо Сян пичӗ ҫинче ытларах та ытларах йӑлкӑшакан кулӑра Го Цюань-хай темӗнле ӑшӑ туйӑм, ӑшӑ кӑмӑл курчӗ.
Но в улыбке, которая все ярче разгоралась сейчас на лице Сяо Сяна, Го Цюань-хай улавливал что-то совсем необычное, какую-то новую проникновенность и задушевность.

Го Цюань-хай хӑй тусне ҫав тери ӑслӑ, пысӑк идейӑллӑ, пурне те пултаракан тата пурне те пӗлекен, анчах общество интересӗпе ҫеҫ пурӑнакан ҫын тесе шутланӑ.
Го Цюань-хай считал своего друга мудрецом, человеком высокой идеи и больших деяний, знавшим лишь одни общественные интересы.

Сяо Сян Го Цюань-хая тытса чарчӗ.
Сяо Сян задержал Го Цюань-хая.

Го Цюань-хай, килӗшменнине пӗлтерсе, пуҫне сулласа илчӗ.
Го Цюань-хай отрицательно покачал головой.

Го Цюань-хай ҫинчен куҫне сиктермен Лю Гуй-лань каччӑна вӑрттӑн тумтир аркинчен туртрӗ, хӗвеланӑҫ енчи флигеле кӑтартса, ҫурма сасӑпа: — Ҫавӑнта кай. Унта пӗр сас та ҫук, — терӗ.
Лю Гуй-лань, ни на минуту не покидавшая Го Цюань-хая, легонько дернула его за полу куртки и, указав на западный флигель, вполголоса проговорила: — Иди туда. Там совсем тихо.

Ватӑ Чупа Сунь лавҫӑ кӑшкӑрашса калаҫнипе Го Цюань-хая ыйхинчен вӑратрӗҫ.
Старики Чу и Сунь так раскричались, что разбудили крепко спавшего Го Цюань-хая.