Шырав

Павел

Павел

— Калас пулать ӑна, пӑрахтӑр вӑл хӑйӗн шухӑшӗсене! — терӗ Павел салхуллӑн.
— Надо посоветовать ему, чтобы он оставил свои затеи! — хмуро сказал Павел.

Павел Андрейпа пӗрле таврӑнчӗ; хохол унпа пуҫне сулкаласа калаҫрӗ:
Павел возвратился вместе с Андреем; хохол говорил, качая головой:

Павел ун хыҫҫӑн килхушшине тухрӗ.
Павел ушел за ней во двор.

— Лайӑх ҫын! — терӗ Павел та хуллен, анчах темле ытти чухнехи пек мар, урӑхларах, хӑй пӑвӑнса ларма пуҫланӑ пек.
— Хороший человек! — тоже тихо, но как-то особенно, точно он задыхался, заговорил Павел.

Павел сасартӑк хӑвӑрт та ҫирӗппӗн калаҫма тытӑнчӗ:
Павел вдруг заговорил быстро и как-то особенно строго:

— Ҫук, эпӗ татӑклӑ шут турӑм! — терӗ Павел.
— Нет, я решил! — сказал Павел.

— Мӗн? — ыйтрӗ Павел.
— Что? — спросил Павел.

Павел чӗнмесӗр тӑчӗ.
Павел молчал.

Пӗррехинче, Павел ӑна ӑсатма ҫенӗке тухса хӑй хыҫҫӑн алӑк хупмасӑр хӑварсан, амӑшӗ вӗсем хыпаланса калаҫнине илтрӗ: — Ялава эсир ҫӗклесе пыратӑр-и? — шӑппӑн ыйтрӗ хӗр.
Как-то, когда Павел вышел в сени провожать ее и не затворил дверь за собой, мать услыхала быстрый разговор: — Вы понесете знамя? — тихо спросила девушка.

Пӗррехинче, Егор ҫинчен калаҫнӑ чух, Павел ҫапла каларӗ:
Однажды, говоря о Егоре, Павел сказал:

Тӗрмере тата ытларах хӗрелнӗ ҫӳҫ-пуҫлӑ Самойлов, Василий Гусев, Букин, Драгунов тата ытти хӑшпӗр ҫынсем уяври демонстрацие хӗҫпӑшалпа тухма кирлине ӗнентерме тӑрӑшрӗҫ, анчах Павел, хохол тата ыттисем вӗсемпе килӗшмерӗҫ.
Самойлов, еще более порыжевший в тюрьме, Василий Гусев, Букин, Драгунов и еще некоторые доказывали необходимость идти с оружием, но Павел, хохол, Сомов и другие спорили с ними.

— Ан ухмахлан! — тет ӑна Павел.
— Не дури! — посоветовал Павел.

Амӑшӗ, вӗсем тавлашнине итлесе, Павел хресченсене юратманнине, хохол вӗсен хутне кӗнине, мужиксене те ырра вӗрентме кирлине кӑтартса пама тӑрӑшнине ӑнланса пычӗ.
Мать прислушивалась к спору и понимала, что Павел не любит крестьян, а хохол заступается за них, доказывая, что и мужиков добру учить надо.

— Пирӗн хамӑр ҫулпа пӗр утӑм та аяккалла пӑрӑнмасӑр пымалла! — терӗ Павел ҫирӗппӗн.
— Мы должны идти нашей дорогой, ни на шаг не отступая в сторону! — твердо заявлял Павел.

Вӑл хӑй сӑмахне пӗтерсен, Павел хӗрхенсе каласа хучӗ:
И, когда он кончил, Павел с сожалением воскликнул:

Павел пӳлӗм тӑрӑх уткаласа ҫӳрерӗ.
Павел расхаживал по комнате.

— Никамран малтан эпӗ кунта Сизов старике тӗл пултӑм, — каласа кӑтартрӗ Павел.
— Первого встретил я здесь старика Сизова, — рассказывал Павел.

Куратӑр-и, ненько, Павел епле вӑл?
Видите, ненько, какой он, Павел?