Шырав

Бирюк

Бирюк, сӑмах чӗнмесӗр, лашана ҫилхинчен сулахай аллипе ярса илчӗ, — сылтӑммипе вӑл вӑрра пиҫиххийӗнчен ҫавӑрса тытнӑ.
Бирюк молча взял лошадь за холку левой рукой; правой он держал вора за пояс.

Бирюк хӑй ҫӗкленчӗ те вӑрра та ура ҫине тӑратрӗ.
Бирюк поднялся и поставил его на ноги.

«Суя-атӑн, суя-атӑн, — тет пӳлӗне-пӳлӗне Бирюк, — тараймӑн!..»
«Вре-ешь, вре-ешь, — твердил, задыхаясь, Бирюк, — не уйдешь…»

— Ӳкерчӗ… — мӑкӑртатрӗ Бирюк.
— Повалил… — пробормотал Бирюк.

Бирюк ман ҫине пӑхса илчӗ те пуҫне пӑркаларӗ.
Бирюк глянул на меня и качнул головой.

Бирюк пожимал плечами.

Эпир кайрӑмӑр: Бирюк малта, эпӗ — ун хыҫҫӑн.
Мы пошли: Бирюк впереди, я за ним.

Бирюк лашана лупасайӗнчен ҫавӑтса кӑларчӗ.
Бирюк вывел лошадь из-под навеса.

Бирюк пӑшалне илсе тӗрӗслерӗ.
Бирюк взял ружье и осмотрел полку.

— Ме, пар ӑна, — терӗ Бирюк, хӗрачана вараланнӑ ӗмкӗч тыттарса.
— На, дай ему, — проговорил Бирюк, сунув ей в руку запачканный рожок.

— Бирюк, эппин, эсӗ, — тепӗр хут каларӑм эпӗ, — эпӗ, тӑванӑм, илтсеттӗм сан ҫинчен.
— Так ты Бирюк, — повторил я, — я, брат, слыхал про тебя.

Хамӑн Ермолайран та, ыттисенчен те Бирюк ятлӑ лесник ҫинчен час-часах илтсеттӗм; таврари пур мужик те унран шуйттанран хӑранӑ пек хӑрать.
От моего Ермолая и от других я часто слышал рассказы о леснике Бирюке, которого все окрестные мужики боялись как огня.

Бирюк эсӗ!
Ты Бирюк?

— Мана Фома теҫҫӗ, — пӗлтерчӗ вӑл, — хушаматӑмпа — Бирюк.
— Меня зовут Фомой, — отвечал он, — а по прозвищу Бирюк.

— Ачасем, бирюк!
— Ребята, бирюк!