Шырав

Утлас

Халӗ Утлас тӑрмашать, ачисене пурӑнмалӑх кӗтес, ӗҫлемелӗх вӑй, ҫынсемпе килӗштерме ырӑ кӑмӑл пултӑрччӗ вӗсен тет.
Бьется Утлас как рыба об лед, из кожи лезет, чтобы у его детей был угол, чтобы у них были силы, чтобы они умели ладить с людьми…

Тӗмерккепе Утлас

Ҫав ҫутӑ саманта Утлас хӑй мар пулсан, ун ачисем е ачин ачисем те пулин кӗтсе илӗҫ.
Утлас не сомневался, что если сам не доживет до светлых дней, то уж его дети или дети его детей, то бишь внуки, точно дождутся хорошей жизни.

Ӗҫленӗ Утлас.
И Утлас работал.

Пуян хӗрӗ Энчухха хӑйне савни ҫинчен илтсен Утлас вӗсем патне хӑтана яман, мӗншӗн тесен хӗрӗ килӗшмен ӑна.
Когда Утласу стало известно, что его любит дочка местного богатея Энчухха, он не поспешил к ней со сватовством, потому что девушка эта ему не нравилась.

Утлас хӑйӗн вӑйӗпе тӳрӗлӗхне шаннӑ, ҫынсене ӗненнӗ.
Утлас, конечно, верил в свою силу и честность, верил и в людей.

Утлас та хытанка, анчах ҫӳллӗ, пысӑк та чакӑр куҫлӑ муритленсе пӗтнӗ сӑнлӑ.
Утлас тоже не выглядел богатырем, но был высок, глазаст; лицо у него худое, но открытое.

Ирхине шыв ӑсма тухсан пӑхать те Утлас — ҫӗрле янкӑр уяр тӳперен ял ҫине пӗр юр пӗрчи ӳкмен, тахҫан ҫуниех сухаламан пусӑ пек выртать.
Утром Утлас вышел к колодцу за водой и не увидел ни единой снежинки — небо было ясное, еще звездное; старый снег лежал ровным непаханым пластом…

Янтул лӑпкӑ ҫӳреме тӑрӑшнӑҫем Утлас ытларах та ытларах кӗвӗлсе пырать.
Чем тише старается вести себя Яндул, тем сердитее становится Утлас.