Шырав

Сизов

Тенкел ҫине вырнаҫса ларнӑ чух Сизов тем мӑкӑртатрӗ.
Усаживаясь на скамью, Сизов что-то ворчал.

— Ҫапла, — терӗ Сизов, — йывӑр пире ку ӗҫе ӑнланма, питӗ йывӑр! —
— Да, — сказал Сизов, — трудно нам понять это дело, трудно! —

— Ҫакӑн пек суд тӑваҫҫӗ-и вара? — асӑрханса, шӑппӑн калама пуҫларӗ вӑл, Сизов ҫинелле пӑхса.
— Разве так судят? — осторожно и негромко начала она, обращаясь к Сизову.

— Ку ӗҫе ӑнланма йывӑр пире, Степан Петров! — терӗ Сизов.
— Трудно нам, Степан Петров, понять это дело! — сказал Сизов.

Амӑшӗпе Сизов коридора тухрӗҫ.
Мать и Сизов вышли в коридор.

Сизов хуллен кӑна амӑшне чавсинчен тӗртрӗ, вӑл ун еннелле ҫаврӑнчӗ те — унӑн сӑнӗ тулли кӑмӑллӑ та кӑштах пӑшӑрхануллӑ пулнине курчӗ.
Сизов легонько тронул ее за локоть, она обернулась к нему — лицо у него было довольное и немного озабоченное.

Пуринчен те лайӑхрах! — тӗлӗнсе пӑшӑлтатрӗ Сизов амӑшӗн хӑлхинчен.
Прямо — лучше всех! — удивленно шептал Сизов на ухо матери.

Сизов ахлатса илчӗ, амӑшӗ тӗлӗнсе куҫне чарса пӑрахрӗ.
Сизов тихонько ахнул, мать изумленно расширила глаза.

— Илтетӗн-и, епле вӗсем? — пӑшӑлтатса илчӗ Сизов.
— Слышишь, как они? — шепнул Сизов.

— Эх, Федька, Федька! — пӑшӑлтатрӗ Сизов, пуҫне усса.
— Эх, Федька, Федька! — шептал Сизов, опустив голову.

— Хӑрамаҫҫӗ! — Сизов пӑшӑлтатнине илтрӗ Ниловна, ҫав вӑхӑтрах сылтӑм енче Самойловӑн амӑшӗ хуллен нӑшӑклатса илчӗ.
— Не трусят! — услыхала она шепот Сизова, а с правой стороны тихо всхлипнула мать Самойлова.

— Кур! — пӑшӑлтатса илчӗ те Сизов, амӑшне хуллен тӗртсе, ура ҫине тӑчӗ.
— Гляди! — шепнул Сизов, тихонько толкая мать, и встал.

— Ан шарла, Наталья! — хирӗҫ тавӑрчӗ Сизов салхуллӑн.
— Молчи, Наталья! — ответил Сизов угрюмо.

— Лар юнашар! — терӗ Сизов, сак ҫинче шуҫса.
— Садись рядом! — сказал Сизов, подвигаясь на лавке.

Вӑл ҫынсене тата тепӗр хут пуҫ тайрӗ те килне кӗрсе кайрӗ; Сизов, пуҫне пӗшкӗртсе, унпа пӗрле кӗчӗ.
Она еще поклонилась людям и вошла в свой дом, а Сизов, нагнув голову, вошел с нею.

Сизов сӑмахсӑрах ҫынсене ҫул ҫинчен сирчӗ, вӗсем шӑппӑн аяккалла пӑрӑнса тӑчӗҫ, унтан, хӑйсене амӑшӗ хыҫҫӑн туртакан паллӑ мар вӑя пӑхӑнса, ун хыҫҫӑн васкамасӑр, ерипен ҫеҫ калаҫкаласа утрӗҫ.
Сизов молчаливо отстранял людей с дороги, они молча сторонились и, повинуясь неясной силе, тянувшей их за матерью, не торопясь, шли за нею, вполголоса перекидываясь краткими словами.

Ме, патакна ил, — терӗ Сизов, ӑна ялав аври хуҫӑкне парса.
На, палку-то, возьми, — говорил Сизов, подавая ей обломок древка.

Сизов аллине ҫӗклесе сулкаласа илчӗ те малалла каларӗ:
Сизов поднял руку, потряс ею и продолжал:

Халтан кайнӑ эсӗ, — терӗ Сизов хыттӑн.
Замучилась! — громко сказал Сизов.