Шырав

Капендюхин

Капендюхин Вавилӑна тытса чарма тӑнӑ пулсанах Вавила камерӑран тухса каятчӗ пулӗ, анчах хӑйне хирӗҫ тӑни пулманнине курсан, вӑл сасартӑк халсӑрланса ӳкрӗ, унтан стена ҫумне пырса таянчӗ те, ним тума пӗлменнипе аптраса, шак хытса тӑчӗ, ҫапла аптранипе унӑн пуҫӗ ҫаврӑнать, урисем те чӗтреҫҫӗ.
Если бы Капендюхин попробовал остановить Вавилу, Вавила, наверное, ушёл бы из камеры, но, не встретив сопротивления, он вдруг ослабел и, прислонясь к стене, замер в недоумении, от которого кружилась голова и дрожали ноги.

— Тӑхта! — килӗшмесӗр пуҫне пӑркаласа хуравларӗ Капендюхин.
— Подожди! — отрицательно мотнув головой, ответил Капендюхин.

— Ҫавна пӗлместӗп ҫав, тӑванӑм! — терӗ Капендюхин, ассӑн сывласа илсе.
— Не знаю того, братику! — сказал Капендюхин, вздохнув.

Тытса хупнӑранпа виҫҫӗмӗш талӑк ҫине кайсан, кӑнтӑрла, камерӑна Капендюхин кӗрсе тӑчӗ, алӑка хупмасӑрах хӑварса, вӑл нарсем ҫине пырса ларчӗ те, Вавилӑна аяккинчен тӗртсе илсе, ыйтса пӑхрӗ:
В полдень третьих суток заключения в камеру вошёл Капендюхин, не затворив дверь, сел на нары и, толкнув Вавилу в бок, осведомился:

Капендюхин та пулин ҫак халиччен курман япалана курнипе тӗлӗнсех кайнӑ темелле, вӑл юсанса тӑчӗ, унтан чӗлӗмне кӗсйинелле пытарса, мӑкӑртатрӗ:
Даже сам Капендюхин был, видимо, поражён странным зрелищем, подтянулся и, пряча трубку в карман, заворчал:

Капендюхин хӑй ҫак никам пӗлмен вӑрттӑнлӑха пӗлнипе киленет, ҫавӑнпа кӑмӑлӗ тулса ҫитнӗрен, унӑн мӑйӑхлӑ сӑнӗ-пичӗ те кулӑшла карӑнса, хӑмпӑланса тӑрать.
Капендюхин наслаждался знанием тайны, и от полноты удовольствия его усатое лицо смешно надулось.

Капендюхин мӑнаҫлӑн аллине ҫӗклерӗ те ҫакна пӳлсе хучӗ:
Капендюхин внушительно поднял руку и остановил её:

Капендюхин ҫакӑн ҫине ҫӳлтен аялалла карӑнса пӑхрӗ те ыйтрӗ:
Капендюхин посмотрел на неё сверху вниз и спросил:

Кӳмере тулли пӳ-силлӗ те йӑваш кӑмӑллӑ Леокадия анне ларать, ларкӑчӗ ҫине кулма юратакан хӗп-хӗрлӗ сӑнлӑ послушница Павла ларнӑ; кантурӑн хупӑ алӑкӗ умӗнче кӑвакарнӑ мӑйӑхлӑ Капендюхин тӑрать, чӗлӗмне шӑл хушшине хыпнӑ, куҫхаршисене хаяррӑн йӗрӗнтерсе хунӑ хӑй.
Бричка была с дородной и ласковой матерью Леокадией и смешливой, краснощёкой послушницей Павлой на козлах; у закрытых дверей конторы стоял седоусый Капендюхин, с трубкой в зубах и грозно сдвинутыми бровями.

Минаков патне Капендюхин пынӑ, хайхискере сиввӗн пӗлтернӗ:
К Минакову явился Капендюхин и сурово объявил ему:

Городовой Капендюхин хайхи, ҫакӑн умне пырса тӑнӑ та, ҫӗвӗҫе лӑплантарать:
А городовой Капендюхин, стоя над ним, утешал портного:

Вӑл амантса ыраттарнӑ урипе чулсене пырса тӑрӑнса такӑнать, — ун пек самантсенче городовой Капендюхин ӑна чӗн пиҫиххинчен кӑрт-карт турткаласа илет те хытӑ пӑркӑчласа ҫыхса лартнӑ алӑ сыпписене кастарса ыраттарать.
Он спотыкается, задевая ушибленною ногою за камни, — тогда городовой Капендюхин дёргает ремень и режет ему туго связанные кисти рук.