Шырав

Дуремар

Карабас Барабаспа Дуремар таркӑнсен йӗрӗпе кайрӗҫ.
Карабас Барабас и Дуремар пошли по следам беглецов.

— Ну, туянтарчӗ те вара сире вӑл йывӑҫ ача, — терӗ Дуремар, — сирӗн ӗнсӗр ҫине чи лайӑх сӗлӗхсене икӗ дюжинах лартма тивет ӗнтӗ… — терӗ вӑл.
— Ну и отделал же вас мальчишка! — сказал Дуремар, — придётся вам приставить к затылку две дюжины самых лучших пиявок…

Ҫӗр шӑтӑкӗ патӗнчен Карабас Барабаспа Дуремар ерипен иртсе кайрӗҫ.
Карабас Барабас и Дуремар медленно прошли мимо пещеры.

Ҫак вӑхӑтра туратсем шатӑртатнипе хытӑ сасӑсем илтӗнчӗҫ, шӑтӑк ҫывӑхӗнчен чир-чӗрсенчен тӳрленмелли сӗлӗхсене сутакан Дуремар тата урисене аран-аран сӗтӗрсе пыракан Карабас Барабас иртсе кайрӗҫ.
В это время послышался хруст веток, грубые голоса, — мимо пещеры прошли продавец лечебных пиявок Дуремар и волочащий ноги Карабас Барабас.

Тупа тӑватӑп — ӑна эпӗ хамӑр пӳлӗмре пурӑнакансем кама пама тархасласа ыйтаҫҫӗ, ҫав ҫынна анчах паратӑп, ҫав ҫын аллинче кӑна пулма пултарать вӑл… — терӗ те тимӗр шапа, хӑйӗн урине ҫӗклесех шывалла путрӗ», — терӗ Дуремар.
Клянусь — его получит только тот человек, кто заставит всё население пруда просить меня об этом… — c поднятой лапой черепаха погрузилась в воду», сказал Дуремар.

— Тупрӑн тата, — терӗ Дуремар, унӑн пит-куҫӗ пӗтӗмӗшпех пӗркеленсе кайрӗ.
«Вот ещё! — ответил Дуремар и собрал морщинами всё лицо, так что оно стало похоже на варёный сморчок.

Дуремар ҫак сӑмахсене калама та ӗлкӗрейменччӗ, Карабас Барабас мӗнпур вӑйпа мӗкӗрсе ячӗ:
Не успел Дуремар произнести эти слова, как Карабас Барабас завопил что есть мочи:

— Дуремар, эсӗ пирӗн кӳлӗне ан пӑтрат, ан чӑрмантар, пире канлӗ пурӑнма пар, пирӗн кӳлӗ патне урӑх нихҫан та ан кил, уншӑн сана питех те хаклӑ япала пама та хатӗр, — терӗ тимӗр шапа.
— Я готова откупиться от тебя, Дуремар, чтобы ты оставил в покое наш пруд и больше никогда не приходил.

— Итле-ха, Дуремар, — терӗ ҫӗлен пуҫӗ, — эсӗ пирӗн питех те илемлӗ кӳлӗре пурӑнакансене пурне те хӑратса ӳкернӗ, эсӗ шыва пӑтрататӑн, эсӗ мана ирхи апат тунӑ хыҫҫӑн выртса ирттерме канлӗх памастӑн…
— Послушай, Дуремар, — сказала голова, — ты перепугал всё население нашего прекрасного пруда, ты мутишь воду, ты не даёшь мне спокойно отдыхать после завтрака…

Дуремар ӑна акӑ мӗн ҫинчен каласа пӗлтерчӗ:
Тогда Дуремар рассказал ему следующую историю:

— Хаклӑ та юратнӑ Дуремар, питех те хисеплӗ Дуремар, кала, кала хӑвӑртрах, Тортилла тимӗр шапа сана мӗн ҫинчен каласа пӗлтерни ҫинчен кала? — терӗ.
«Любезнейший Дуремар, драгоценнейший Дуремар, говори, говори скорее, что тебе сообщила черепаха Тортила!»

Ҫак сӑмахсене илтсен, синьор Карабас Барабас куҫӗсене сиктерсе кӑларчӗ, сиксе тӑчӗ, сухалӗсемпе ҫыхланса ларчӗ те тӳрех хӑраса ӳкнӗ Дуремар ҫинелле йӑванса кайрӗ, ӑна хӑйӗн хырӑмӗ ҫумне пӑчӑртаса тытрӗ те, вӑкӑр пек ҫухӑрса мӗкӗрсе ячӗ.
При этих словах Карабас Барабас выпучил глаза, вскочил, запутался в бороде, полетел прямо на испуганного Дуремара, прижал его к животу и заревел, как бык:

Дуремар сысна ашне ҫиме пуҫларӗ.
Дуремар начал есть свинину.

Дуремар вучах патнелле ҫавӑрӑнса тӑчӗ.
Дуремар стал спиной к очагу.

— Эпӗ — Дуремар, чир-чӗртен тӳрленмелли сӗлӗхсене сутакан.
«Это я — Дуремар, продавец лечебных пиявок.