Шырав

Владик

— Акӑ кай та ыйт, — ӑҫта, — мӑнкӑмӑллӑн каларӗ Владик.
— А вот поди спроси — куда, — с гордостью ответил Владик.

Анчах Владик итлесе выртман, вӑл темӗскер урӑххи ҫинчен шухӑшласа выртнӑ.
Но Владик не слушал, а думал о чём-то другом.

— Ку пӗтӗмпех халлап, — терӗ Владик, чӗнмесӗр ларнӑ хыҫҫӑн.
— Сказки всё это, — помолчав, сознался и сам Владик.

— Чӑнах та курӑнса тӑраҫҫӗ вӗт вара! — килӗшрӗ Владик.
— А ведь и правда будут! — согласился Владик.

— Эх, савӑнӗччӗҫ вӗсем, Владик!
— То-то бы они обрадовались, Владик!

— Мӗн вӗсене, йытӑсене, шеллемелле-им? — сиввӗн каларӗ Владик.
— А что их, собак, жалеть? — холодно ответил Владик.

— Владик, мӗнле апла ытла нумай вӗлеретпӗр-ҫке? — тесе ыйтрӗ Толька, хулпуҫҫисене хускаткаласа.
— Что-то уж очень много убили бы, Владик! — поёжившись, сказал Толька.

— Апла та юрат, — терӗ Владик килӗшсе.
— Можно, — согласился Владик.

— Тӑмпай эсӗ! — кулса илчӗ Владик.
— Чудак ты! — усмехнулся Владик.

Владик, вӑл ӗнтӗ пӗтӗмпех суя вӗт, — тесе кулса илчӗ Толька.
Так ведь всё это враки, Владик, — усмехнулся Толька.

— Толька! — шӑппӑн та хавассӑн калаҫма пуҫларӗ сасартӑк Владик.
— Толька! — тихо и оживлённо заговорил вдруг Владик.

Владик нимӗн чӗнмесӗр пуҫне тайрӗ те иккӗшӗ те, хӑйсем калаҫни ҫинчен шухӑшласа тата Натка негрсем ҫинчен вуланине итлесе, шӑпланса ларчӗҫ.
Владик молча кивнул головой, и оба притихли, обдумывая свой разговор и прислушиваясь к тому, что читала Натка о неграх.

— Толька, — терӗ Владик, — эсӗ илтрӗн-и ҫӗркаҫ мӗнле хаплаттарчӗҫ?
— Толька, — спросил Владик, — а ты слышал, как ночью сегодня бабахнуло?

Владик Дашевскипе Толька Шестаков пит те меллӗ вырнаҫса выртнӑ.
Владик Дашевский и Толька Шестаков разместились очень удобно.

Эпӗ ӑна калатӑп: «Владик, кайса ҫывӑр,» — тетӗп.
Я ему говорю: «Иди, Владик, спать».

Пӗр Владик Дашевски кӑна вӑранчӗ.
Один Владик Дашевский проснулся.

Вӑл ача нумайччен ҫиленсе енчен енне ҫаврӑнкаласа тӑнӑ, анчах кам ӑна ҫатлаттарнине ниепле те ӑнланса илмеймен, мӗншӗн тесен Толька Владик нимӗн те пулман пек лӑпкӑнах ларнӑ.
Мальчуган этот долго и сердито ворочался и всё никак не мог понять, от кого ему попало, потому что Толька и Владик сидели невозмутимые и спокойные.

Вӑл янӑ ҫынсем Толька Шестаковпа Владик Дашевски, хӗрелсе кайнӑскерсем, хӑйсене мӑнна хурса, унтах тенкел ҫинче ларнӑ.
Гонцы — это Толька Шестаков и Владик Дашевский — сидели тут же на скамейке, раскрасневшиеся и гордые.

Ашкӑнма юратакан Владик та, аяккинче итлемен пек пулса выртаканскер, чӑннипех итлет, мӗншӗн тесен никампа калаҫмасӑр, никама тӗрткелесе илмесӗр шӑппӑн выртать.
Даже озорной Владик, который лежал поодаль, делая вид, что он не слушает, на самом деле слушал, потому что лежал тихо, ни с кем не разговаривая и никого не задевая.