Шырав

Шырав ĕçĕ:

тӑватӑ the word is in our database.

тӑватӑ (тĕпĕ: тӑватӑ) more information about the word form can be found here.

- Темшӗн эсир туй кӗрлеттерме васкамарӑр - Сочире паллашнӑ хыҫҫӑн Мендельсон вальсӗ тӑватӑ ҫултан кӑна янӑрарӗ.
— Удивительно, но вы со свадьбой не спешили - после знакомство в Сочи вальс Мендельсона прозвучал только через четыре года.

Михаил ГАЛУСТЯН: “Ача кӗтекен хӗрарӑма ӑссӑр арҫын кӑна хирӗҫлет” // Куҫару . Хыпар, ("7 Дней”).

Клеопатрӑпа мӗн тумалла-ха, вӗлермешкӗн шел пек, Соколов ӑна ирӗке яма шут тытрӗ, ҫав ӗҫе тума вӑл Нечо Павлова сӗнчӗ, ан тив, вӑл ӑна пӗр-пӗр каҫхине ту еннелле ҫавӑтса кайтӑр та тӗнчен тӑватӑ енне ӑсатса ятӑр.
Не зная, что делать с Клеопатрой, Соколов решил отпустить ее на волю, — убить ее все-таки было жалко, — и он попросил Нечо Павлова вывести медведицу как-нибудь вечером в горы и там оставить ее.

II. Соколов тухтӑрӑн чирлӗ ҫыннисем // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Тӑватӑ талӑк-и ӗнтӗ, пиллӗкмӗшех-и, ыйхи йӑлт вӗҫрӗ унӑн, — выртсан та ҫывӑрса пулмасть.
Вот уже четыре или пять дней, как ее мучила бессонница, — сон не слетал на ее веки.

X. Хӗрарӑмсен мӑнастирӗ // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Питӗрсе илнӗ пӳлӗмре ҫапла тӑватӑ сехетсем лартрӗҫ пуль, ҫав сехетсем мана темиҫе ҫул пек туйӑнчӗҫ.
Взаперти я просидел часа четыре, и эти часы показались мне годами.

IX. Ӑнлантарса пани // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Полозов, ҫакӑнпа савӑннӑскер, гостинӑйри сӗтел хушшинче укҫа хучӗсене пӑхкаласа ларать, лешсем гостинӑй витӗр тухса кайнӑ чух (вӗсем урамалла тухакан тӑватӑ пӳлӗм тӑрӑх ҫӳреҫҫӗ), хӗрӗпе Бьюмонт калаҫуне те кӑшт итлет.
Полозов, в удовольствии от этого, сидел за столом в гостиной и пересматривал денежные бумаги, отчасти слушал и разговор дочери с Бьюмонтом, когда они проходили через гостиную: они ходили вдоль через все четыре комнаты квартиры, бывшие на улицу.

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Старик малтан ҫакӑн пек иккӗленсе тӑнӑ, анчах Бьюмонт, вӗсем патне ҫӳреме пуҫласан тата икӗ эрнерен, ӑна: завода туянасси тепӗр темиҫе кунсӑр пулмасть, тенӗ хыҫҫӑн ҫав иккӗленӳ иртсе кайнӑ; тен, ун чухлӗ те тӑрӑнмасть пулӗ-ха, тенӗ вӑл: вӗсем, Лотер мистера кӗтмесен те, кирлӗ условисене эрнесӗр туса пӗтереймен пулӗччӗҫ; Лотер мистер вара Петербургра тӑватӑ кунтанах пулать.
Если у старика было еще какое-нибудь сомнение в этом, оно исчезло, когда Бьюмонт, недели через две после того как начал бывать у них, сказал ему, что, может быть, покупка завода задержится на несколько дней; впрочем, едва ли от этого будет задержка: вероятно, они, и не дожидаясь мистера Лотера, не составили бы окончательных условий раньше недели, а мистер Лотер будет в Петербурге через четыре дня.

XIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӗр-тусӗсем унӑн нумай пулман, ҫывӑххисем ик-виҫ хӗр ҫеҫ, качча илес текенсен вара шучӗ те пулман: Полозовӑн пӗртен-пӗр хӗрӗ вӗт-ха, калама та хӑрамалла: тӑватӑ миллион!
Подруг у ней было немного, две-три близких, искателей руки без числа: ведь одна дочь у Полозова, страшно сказать: четыре миллиона!

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпир ҫуртӑн виҫҫӗмӗш хутне кӗтӗмӗр, Вера Павловна шӑнкӑртаттарчӗ, вара эпир, рояльлӗ, чипер сӗтел-пуканлӑ пысӑк зала кӗтӗмӗр, — пӗр сӑмахпа каласан, ун пек зал ҫулталӑкра тӑватӑ е пилӗк пин тенкӗ пӗтерекен ҫемьен пулать.
Мы вошли на третий этаж, Вера Павловна позвонила, и я увидела себя в большом зале, с роялем, с порядочною мебелью, — словом, зал имел такой вид, как будто мы вошли в квартиру семейства, проживающего четыре или пять тысяч рублей в год.

Вӑл тепӗр кунне ирхине тӑхӑр сехетре тин пычӗ, вӑл госпитальте тӑватӑ сехетчен пулнӑ:
Он приехал на другое утро в девять часов, он до четырех часов оставался в госпитале:

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тата тепӗр ҫур сехет шухӑшлать; ҫур сехетрен вара ҫав тӑватӑ пӗчӗк сӑмах, ҫав пилӗк пӗчӗк сӑмах ӗлӗкхи сӑмахсене те, ӗлӗкхи чи кирлӗ сӑмахсене те хӑйсем тӗллӗнех урӑхлатма пуҫлаҫҫӗ, «эп каятӑп» текен чи кирлӗ икӗ сӑмахран виҫӗ сӑмах пулса тӑрать: ҫавсемех пулсан та, пӗртте ун пеккисем мар: «Эпӗ кайӑпах-ши вара?» — акӑ мӗнле ӳсеҫҫӗ тата урӑхла май ҫаврӑнса каяҫҫӗ сӑмахсем!
И думается это полчаса, а через полчаса эти четыре маленькие слова, эти пять маленьких слов уже начинают переделывать по своей воле даже прежние слова, самые главные прежние слова: и из двух самых главных слов «я поеду» вырастают три слова: уж вовсе не такие, хоть и те же самые: «поеду ли я?» — вот как растут и превращаются слова!

Малтан вӗсем хӑйсем килме хӑймарӗҫ, вӗсене хирӗҫлекен сӑмахсем ячӗҫ: «анчах манӑн каясах пулать», анчах ҫак сӑмахсене вӗсен айӗнче пытанса каялла пыма ҫеҫ ячӗҫ: ҫав хирӗҫле сӑмахсемпе пӗр вӑхӑтрах вӗсене ҫуратнӑ сӑмахсем килсе тухрӗҫ — леш тӑватӑ пӗчӗк сӑмах: «вӑл апла тутарасшӑн мар», ҫав самантрах вара тӑватӑ пӗчӗк сӑмахран каллех пилӗк пӗчӗк сӑмах пулса тӑчӗ: «манӑн та апла тӑвас килмест».
Сначала они сами не смели явиться, они вместо себя прислали опровержение себе: «но я должна ехать», и только затем прислали, чтобы самим вернуться под прикрытием этого опровержения: в один миг с ним опять явились их носители, четыре маленькие слова: «он не хочет этого», и в тот же миг эти четыре маленькие слова опять превратились в пять маленьких слов: «и мне не хочется этого».

Ҫук, ҫавӑн ҫинченех шухӑшласан та, тата тепӗр тӑватӑ сӑмах кӗрет вӑл шухӑша, пӗчӗк кӑна тӑватӑ сӑмах: «вӑл апла тутарасшӑн мар»,ҫав тӑватӑ пӗчӗк сӑмах вара ытларах та ытларах шухӑшлаттарать, акӑ ӗнтӗ хӗвел те анать, анчах ӗлӗкхи тата ҫав тӑватӑ пӗчӗк сӑмах ҫаплах шухӑшлаттарать-ха; вара шӑпах ҫумран кая пӗлмен Маша кӗрсе Вера Павловнӑна чей ӗҫме хушас умӗн, — шӑп кӑна ҫак вӑхӑт умӗн, — леш тӑватӑ пӗчӗк сӑмахран пилӗк пӗчӗк сӑмах пулса тӑрать: «манӑн та апла тӑвас килмест».
Нет, хоть и думается все это же, но думаются еще четыре слова, такие маленькие четыре слова: «он не хочет этого», и все больше и больше думаются эти четыре маленькие слова, и вот уже солнце заходит, а все думается прежнее и эти четыре маленькие слова; и вдруг перед самым тем временем, как опять входит неотвязная Маша и требует, чтобы Вера Павловна пила чай — перед самым этим временем из этих четырех маленьких слов вырастают пять других маленьких слов: «и мне не хочется этого».

Ҫакӑн ҫинчен вӑл пӗр сехет, икӗ, виҫӗ, тӑватӑ сехет шухӑшлать.
Это думается час, это думается два, это думается три, четыре часа.

Кукша пуҫли телеграф юпи ҫумне ҫапса хунӑ хӗрлӗ хӑма татӑкӗ ҫинчи тӑватӑ шурӑ иероглифа тинкерет, ҫакӑ ӑна питӗ кӑсӑклантарать, тейӗн.
Лысый, подняв голову, глядел на четыре белых иероглифа на красной доске, прибитой к телеграфному столбу, словно был очень заинтересован ими.

Халӑха кӑтартма // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 107–114 стр.

Кӑнтӑр апачӗ ҫинӗ хыҫҫӑн Машӑна лавҫӑ тытма 80 пус кӗмӗл укҫа параҫҫӗ, мӗншӗн тесен вӑл тӑватӑ ҫӗре ҫитмелле тухса каять, пур ҫӗрте те унӑн Лопухов запискине кӑтартмалла, — господа, манӑн пушӑ вӑхӑт пур, эпӗ сире курма хавас; вара пӑртак вӑхӑт иртсен, хӑрушӑ Рахметов килсе кӗрет, ун хыҫҫӑн майӗпен ҫамрӑксем пӗр ушкӑн пухӑнса ҫитеҫҫӗ те… вара ӑслӑ калаҫу пуҫланса каять, унта кашнинех тӑрӑ шыв ҫине кӑлараҫҫӗ, пулма пултарнӑ тӗрлӗрен тӗрес мар ӗҫсемшӗн ыттисем пурте тенӗ пекех ятлаҫҫӗ, хӑшӗсем тата, хавхаланса тавлашассинчен пӑрӑнса, Вера Павловнӑна каҫа мӗнле те пулин кӗскетме пулӑшаҫҫӗ, вара вӑл чылай ларнӑ хыҫҫӑн Маша ӑҫта кайса ҫухалнине, упӑшки епле ырӑ пулнине ӑнланса илет.
А после обеда Маше дается восемьдесят копеек серебром на извозчика, потому что она отправляется в целых четыре места, везде показать записку от Лопухова, что, дескать, свободен я, господа, и рад вас видеть; и через несколько времени является ужасный Рахметов, а за ним постепенно набирается целая ватага молодежи, и начинается ожесточенная ученая беседа с непомерными изобличениями каждого чуть не всеми остальными во всех возможных неконсеквентностях, а некоторые изменники возвышенному прению помогают Вере Павловне кое-как убить вечер, и в половине вечера она догадывается, куда пропадала Маша, какой он добрый!

XXVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫапла вара, Лопухов материалистла шухӑшланӑ тӑрӑх, унӑн хуйхи вӑтамран ҫӑра кофен тӑватӑ стаканӗпе танлашать иккен, вӗсем хыҫҫӑн вара пӗр пилюля сахал, виҫӗ пилюля нумай пулнӑ.
Следовательно, крушение души своею силою приблизительно равнялось, по материалистическому взгляду Лопухова, четырем стаканам крепкого кофе, против которых Лопухову также было мало одной пилюли, а трех пилюль много.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӑйне мӗн пулнине ӑнланмасть вӑл, вӑл Лопухов чухлӗ чӗрине ҫунтарса курман-ха; мӗнех, ҫаплах пулмалла та вӗт ку: Верочка унран тӑватӑ ҫул ҫамрӑкрах, ҫамрӑклӑх пуҫламӑшӗнче ӗнтӗ тӑватӑ ҫул нумая пӗлтерет.
Она еще не понимает, что в ней происходит, она еще не так много пережила сердцем, как он; что ж, ведь это натурально: она четырьмя годами моложе его, а в начале молодости четыре года много значат.

Вырӑсларан чӑвашла Лу Синьӑн тӑватӑ томлӑ пуххинчен куҫарнӑ.
С русского на чувашский был переведен из четырёх томного собрания сочинений Лу Синя.

Уйӑх ҫине тарса кайни // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

Анчах тата тӑватӑ кунтан Вера Павловнӑна Лопухов сывалса ҫитни паллӑ пулчӗ: ҫак каҫ вӗсем виҫҫӗн картла вылярӗҫ, Лопухов выртмарӗ, таянса ларса вылярӗ, калаҫасса питӗ кӑмӑллӑ сасӑпа калаҫрӗ.
Но через четыре дня было уже очевидно для нее, что больной почти перестал быть больным, улики ее скептицизму были слишком ясны: в этот вечер они втроем играли в карты, Лопухов уже полулежал, а не лежал, и говорил очень хорошим голосом.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӗсем тӑватӑ пысӑк сӑмавар, тӗрлӗрен булкӑсем, сивӗ пӑру какайӗ тата тӗрлӗ апат-ҫимӗҫсем темӗн чухлӗ илчӗҫ: халӑхӗ ҫамрӑк, хускалмалли нумай пулать, ҫитменнине тата уҫӑ сывлӑшра — апат анатех ӗнтӗ; пӗр ултӑ бутылка хӗрлӗ эрех чикрӗҫ: аллӑ ҫын валли, вӑл шутра 15 йӗкӗт пулсан, нумаях та мар пулас.
Взяли с собою четыре больших самовара, целые груды всяких булочных изделий, громадные запасы холодной телятины и тому подобного: народ молодой, движенья будет много, да еще на воздухе, — на аппетит можно рассчитывать; было и с полдюжины бутылок вина: на пятьдесят человек, в том числе более пятнадцати молодых людей, кажется, немного.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics