Шырав

Шырав ĕçĕ:

таса the word is in our database.

таса (тĕпĕ: таса) more information about the word form can be found here.

Мана ку туйӑмра нимрен ытла пирӗн юрату таса пулни, иксӗмӗр пӗр хӗре юрататпӑр пулин те, туслӑх пӑсӑлманни тата, кирлӗ пулса тухас-тӑк, эпир пӗр-пӗриншӗн тем тума та хатӗрри савӑнтарчӗ.
Мне же, напротив, в этом чувстве больше всего доставляла удовольствие мысль, что любовь наша так чиста, что, несмотря на то, что предмет ее одно и то же прелестное существо, мы остаемся дружны и готовы, ежели встретится необходимость, жертвовать собой друг для друга.

XXXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн пӳлӗмӗсемпе сачӗ пысӑках та, пуянах та пулман, анчах вӗсем пурте типтерлӗ, таса тӑнӑран тата лайӑх вальс е полька ҫуратакан ансат савӑнӑҫа палӑртнӑран, хӑнасем мухтас шутпа усӑ куракан тетте сӑмах Анна Дмитриевна сачӗпе пӳлӗмӗсене ҫав тери килӗшет.
Ее комнатке и садик были небольшие и небогатые, но все это было устроено так аккуратно, чисто и все носило такой общий характер той легонькой веселости, которую выражает хорошенький вальс или полька, что слово игрушечка, употребляемое часто в похвалу гостями, чрезвычайно шло к садику и комнаткам Анны Дмитриевны.

ХХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Тепӗр чухне, хӑна пӳлӗмне пӗччен тӑрса юлсан, Любочка пӗр-пӗр авалхи кӗвве калас-тӑк, ирӗксӗрех кӗнекене хуратӑп та балконӑн уҫса хунӑ алӑкӗнчен ҫӳлӗ хурӑнсен усӑнса тӑракан кӑтра турачӗсем ҫине пӑхатӑп, ку туратсене каҫхи мӗлке хупласа илет ӗнтӗ, таса тӳпенелле тинкеретӗп, ун ҫине сӑнаса пӑхатӑп-пӑхатӑп та, сасартӑк тусанлӑ сарӑрах пӑнчӑ курӑннӑ пек, унтан каллех ҫухалнӑ пек пулса каять; вара залри музыкӑпа, хапха чӗриклетнине, хӗрарӑмсен сассисене тата ялта кӗтӳ антарнине итленӗ май, эпӗ сасартӑк Наталья Савишнӑна, аннене, Карл Иваныча аса илетӗп те, ман пӗр минута ӑш вӑркаса каять.
Иногда, оставшись один в гостиной, когда Любочка играет какую-нибудь старинную музыку, я невольно оставляю книгу, и, вглядываясь в растворенную дверь балкона в кудрявые висячие ветви высоких берез, на которых уже заходит вечерняя тень, и в чистое небо, на котором, как смотришь пристально, вдруг показывается как будто пыльное желтоватое пятнышко и снова исчезает; и, вслушиваясь в звуки музыки из залы, скрипа ворот, бабьих голосов и возвращающегося стада на деревне, я вдруг живо вспоминаю и Наталью Савишну, и maman, и Карла Иваныча, и мне на минуту становится грустно.

XXXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унта эпӗ сулхӑнта курӑк ҫине выртатӑп та вулама тытӑнатӑп, сайра хутран кӑна пуҫа кӗнеке ҫинчен ҫӗклетӗп, вара сулхӑн тӗлӗнче хӑмӑртарах кӑвак тӗслӗ курӑнакан тата ирхи ҫилпе чӳхенме пуҫлакан ҫырма шывӗ ҫине, тепӗр ҫыранти сап-сарӑ курӑнакан ыраш уйӗ ҫине, пӗрин хыҫне тепри пытанса, манран таса вӑрман инҫечӗ еннелле кайса ҫухалакан хурӑнсем ҫине, ҫав хурӑнсене аяларах та аяларах йӑлтӑртаттаракан ирхи шупкарах хӗрлӗ ҫутӑ пайӑркисем ҫине пӑхатӑп, таврари ҫутҫанталӑкра пур ҫӗрте те сисӗнекен пурнӑҫ вӑйӗ хамра та тулса тӑнине туйса савӑнатӑп.
Там я ложился в тени на траве и читал, изредка отрывая глаза от книги, чтобы взглянуть на лиловатую в тени поверхность реки, начинающую колыхаться от утреннего ветра, на поле желтеющей ржи на том берегу, на светло-красный утренний свет лучей, ниже и ниже окрашивающий белые стволы берез, которые, прячась одна за другую, уходили от меня в даль чистого леса, и наслаждался сознанием в себе точно такой же свежей, молодой силы жизни, какой везде кругом меня дышала природа.

Ман пуҫра ӑнланусем арпашӑнса тӑчӗҫ пулин те, ку ҫу вӑхӑтӗнче эпӗ ҫамрӑк, таса чӗреллӗ, ирӗклӗ, ҫавӑнпа телейлӗ пултӑм.
Несмотря на происходившую у меня в голове путаницу понятий, я в это лето был юн, невинен, свободен и поэтому почти счастлив.

Ман comme il faut, пӗрремӗшӗнчен тата нимрен ытла, француз чӗлхине питӗ лайӑх пӗлнинче тата уйрӑмах таса калаҫнинче.
Мое comme il faut состояло, первое и главное, в отличном французском языке и особенно в выговоре.

XXXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Сывлӑш калама ҫук тӳлек те уҫӑ; йывӑҫсем те, ҫулҫӑсем те, ыраш калчи те пачах хускалмаҫҫӗ тата тӗлӗнмелле таса та йӑмӑх тӗслӗ.
В воздухе было совершенно тихо и пахло свежестью; зелень деревьев, листьев и ржи была неподвижна и необыкновенно чиста и ярка.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Хӗвел ҫӳлте мар ӗнтӗ, вӑл сылтӑмра, Кунцево садӗнчи ватӑ йывӑҫсем тӗлӗнче тӑрать, йӑлтӑртатакан хӗрле ҫаврашкан ҫуррине ҫутта кӑлари-кӑларми сӑрӑ пӗлӗт хупланӑ; тепӗр ҫурринчен вутлӑ пайӑркасем темиҫе пай пулса сирпӗнсе тухаҫҫӗ те садӑн ватӑ йывӑҫҫисене тӗлӗнмелле йӑмӑх ҫутӑпа ҫутатаҫҫӗ, йывӑҫсен ним хускалми ҫӑра туратлӑ симӗс тӑррисем тӳпен ҫуталнӑ таса пайӗ тӗлӗнче йӑлтӑртатаҫҫӗ.
Солнце уже стояло невысоко, направо, над старыми деревьями кунцевского сада, и половина блестящего красного круга была закрыта серой, слабо просвечивающей тучей; из другой половины брызгами вырывались раздробленные огненные лучи и поразительно ярко освещали старые деревья сада, неподвижно блестевшие своими зелеными густыми макушками еще на ясном,

Унӑн куҫҫулӗ таса чӗререн тухрӗ; эпӗ шутланӑ тӑрӑх, вӑл ман аннешӗн куляннинчен ытларах халь хӑй аван мар пурӑннипе, тахҫан, иртсе кайнӑ вӑхӑтра, ӑна лайӑхрах пулнипе йӗчӗ.
Слезы ее казались искренни, и мне все думалось, что она не столько плакала об моей матери, сколько о том, что ей самой было не хорошо теперь, и когда-то, в те времена, было гораздо лучше.

XX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Валахинӑсем пӗчӗк те таса йывӑҫ ҫуртра пурӑнаҫҫӗ, ку ҫурта картишӗнчен ҫаврӑнса кӗмелле.
Валахины жили в маленьком, чистеньком деревянном домике, вход которого был со двора.

XVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Уйӑхсем иртеҫҫӗ, ҫулсем иртеҫҫӗ, — шухӑшларӑм эпӗ, — вӑл ҫаплах пӗччен, вӑл ҫаплах лӑпкӑ, хӑйӗн кӑмӑлӗ турӑ умӗнче таса пулнине тата турӑ ун кӗллине илтнине вӑл пӗрмаях туйса тарать».
«Проходят месяцы, проходят годы, — думал я, — он все один, он все спокоен, он все чувствует, что совесть его чиста пред богом и молитва услышана им».

VII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл алӑка уҫрӗ те тап-таса пӑлтӑр урлӑ, малти пӳлӗм витӗр, таса пир кавир тӑрӑх келйӑна илсе кӗчӗ.
Он отворил дверь и через чистенькие сени и переднюю, по чистому полотняному половику, провел меня в келью.

Иртнӗ пурнӑҫ асаилӗвӗсен ҫаврӑмӗ мӗн тери тӗксӗмрех курӑнать, хальхи кунсен ҫутӑ та таса ӗлки ҫавӑн чухлӗ уҫӑмлӑрах тухса тарать, малашлӑхӑн илӗртӳллӗ тӗсӗсем те ҫавӑн чухлех ӳсеҫҫӗ.
Чем чернее был круг воспоминаний прошедшего, тем чище и светлее выдавалась из него светлая, чистая точка настоящего и развивались радужные цвета будущего.

III сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Манан уйрӑм пӳлӗм пулать (Сен-Жером пурӑнаканнине йышӑнӑп-и-ха), ӑна хам тирпейлетӗп тата тӗлӗнмелле таса тытатӑп; урӑх ҫынна хамшӑн ним те тутармастӑп.
У меня будет особенная комната (верно, St. Jérôme’ова), и я буду сам убирать ее и держать в удивительной чистоте; человека же ничего для себя не буду заставлять делать.

Ҫав ҫынсен шухӑшӗсем пӗр енлӗ те йӑнӑш пулаҫҫӗ, анчах вӗсем кӑсӑк тата таса чӗререн тухаҫҫӗ.
Суждения этих людей бывают односторонни и ошибочны, но всегда чистосердечны и увлекательны.

XXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ытла та тӗлӗнмелле ҫав Василин ӳсӗр ҫыннӑнни евӗрлӗ сӑнӗ, йӳле янӑ таса мар кӗрен кӗпе ҫинчен тӑвӑр сюртук тӑхӑнса ҫӳрени кӗлеткине те килӗшӳсӗр тӑвать.
И что за пьяное лицо и отвратительная фигура у этого Василья в узком сюртуке, надетом сверх грязной розовой рубашки навыпуск!

Вилнӗ ҫыннӑн чунӗ хӗрӗх кунсӑр килтен тухса кайманни ҫинчен Наталья Савишна каласа кӑтартнисене аса илсе, эпӗ шухӑшпа вилнӗ хыҫҫӑн никама курӑнмасӑр кукамай ҫурчӗн мӗнпур пӳлӗмӗсем тӑрӑх ҫӳретӗп, Люба таса чӗрепе йӗнине, кукамай куляннине, атте Август Антонычпа калаҫнине итлетӗп.
Вспоминая рассказы Натальи Савишны о том, что душа усопшего до сорока дней не оставляет дома, я мысленно после смерти ношусь невидимкой по всем комнатам бабушкиного дома и подслушиваю искренние слезы Любочки, сожаления бабушки и разговор папа с Августом Антонычем.

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эсир ӑна таса кӗпе-йӗм парӑр, апатлантарӑр».
Дайте ему чистое белье и покормите его».

IX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Ку таса мар лӑстӑка илӗр те мана тасине парар, савнӑ чунӑм.
— Возьмите эту грязную ветошку и дайте мне чистый, моя милая.

— Мӗнле-ха капла, таса тутӑр паратӑр-и эсир мана е памастӑр-и? — тӗрӗ вӑл малалла Гашӑна.
— Что ж, хотите вы мне дать чистый платок? — продолжала она, обращаясь к Гаше.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics