Шырав

берейтор

Берейтор ҫавӑрӑнса пӑхрӗ те, лаша ҫинче эпӗ ҫуккине курса: «Ак ӗнтӗ! Хай йӗкӗт манӑн персе те аннӑ», — терӗ.
Берейтор оглянулся и увидал, что на Червончике меня нет, он сказал: «Вот-те на! свалился кавалер мой».

Эпӗ берейтор ҫине пӑхса илтӗм: «Ку мана пулӑшӗ-ха», — тесе шухӑшлатӑп.
Я посмотрел на берейтора и думал, что он поможет мне.

Берейтор ман ҫине ҫавӑрӑнса та пӑхмасть.
Берейтор не смотрел на меня.

Ҫав вӑхӑтра берейтор патне хӑйӗн юлташӗ пычӗ те, вӑл унпа калаҫа пуҫларӗ, ман ҫине пӑхма пӑрахрӗ.
В это время к берейтору подошел его товарищ и стал с ним разговаривать, и берейтор перестал смотреть на меня.

Берейтор мана: «Маттур, маттур, аван ларса пыратӑн», — тесе мухтаса тӑрать.
Берейтор меня похвалил: «Ай да кавалер, хорошо!»

Берейтор мана: «Чипер лартӑн-и?» — терӗ.
Берейтор меня спросил: «Ну, что, утвердились?»

Берейтор: «Асту, ан ӳк!» — терӗ те мана ячӗ.
Берейтор сказал: «Ну, смотрите ж, не падайте!» — и пустил меня.

Вара берейтор мана тытса ҫӗклесе лартрӗ.
Тогда берейтор поднял меня на руки и посадил.

Берейтор кулса: «Ну, маттур йӗкӗт, утлан ӗнтӗ», — терӗ мана.
Берейтор засмеялся и сказал мне: «Ну, кавалер, садитесь».

Берейтор тилкепинчен тытса тарать.
Берейтор держал лошадь за корду.

Берейтор лашисене мӑйӗсенчен тилкепе ҫыхрӗ те, тетесем лаша ҫине утланса, ун йӗри-тавра ҫӳре пуҫларӗҫ.
Берейтор надел на лошадь корду, и братья ездили вокруг него.

Берейтор кулса ячӗ те кайрӗ.
Берейтор засмеялся и ушел.

Берейтор: «Юрӗ», — терӗ.
Берейтор сказал: «Хорошо».

Ӗнер Полозов тӑтӑшах ҫапла шухӑшланӑ: «Эпӗ санран аслӑрах, нумайрах та пурӑннӑ, ҫитменнине тата тӗнчере манран ӑслӑ ҫын та ҫук; сана вара, мемме, ҫара пакарта, манӑн итлесси пулас та ҫук — эпӗ хам ӑсӑмпа икӗ миллион пухрӑм (тӑваттӑ мар, икӗ миллион ҫеҫ пулнӑ имӗш), — пухса кур-ха акӑ, вара калаҫӑн», халӗ вара вӑл ак ҫапла шухӑшлама пуҫланӑ: «Вӑт мӗнле упа, ӑҫталла ҫавӑрса ячӗ; пӗлет пӑркалама», — Кирсановпа малалла калаҫнӑҫемӗн вара ун умне, упасӑр пуҫне, тата тепӗр чӗрӗ картина тухса тӑнӑ, ӗлӗк, хӑй гусар чухне курни аса килнӗ: Захарченко берейтор «Громобой» ҫинче ларать (ун чухне пикесем хушшинче, кавалер господасем — ҫар ҫыннисемпе статскисем — хушшинче те Жуковский балладисем паллӑ пулнӑ), «Громобой» вара Захарченко айӗнче тӑпӑртатса ҫеҫ ташласа тӑрать.
Вчера Полозову все представлялась натуральная мысль: «Я постарше тебя и поопытней, да и нет никого на свете умнее меня; а тебя, молокосос и голыш, мне и подавно не приходится слушать, когда я своим умом нажил два миллиона (точно, в сущности, было только два, а не четыре), — наживи-ка ты, тогда и говори», а теперь он думал: «Экой медведь, как поворотил; умеет ломать», — и чем дальше говорил он с Кирсановым, тем живее рисовалась ему, в прибавок к медведю, другая картина, старое забытое воспоминание из гусарской жизни: берейтор Захарченко сидит на Громобое (тогда еще были в ходу у барышень, а от них отчасти и между господами кавалерами, военными и статскими, баллады Жуковского), и Громобой хорошо вытанцовывает под Захарченкой.