Шырав

Томылин

Темле ҫав вӑхӑтрах Томылин уншӑн ют ҫын пулса тӑрать, вара, ун вырӑнне, Тёма умӗнче ашшӗн сивӗрех кӑна, шухӑша путнӑ сӑнарӗ курӑнса каять.
Томылин в эту минуту как-то сразу делается ему чужим, и взамен его выдвигается образ сурового, озабоченного отца.

«Томылин манӑн атте пулнӑ пулсан, епле аван пулнӑ пулӗччӗ», тесе темшӗн, сасартӑк шухӑшласа илет Тёма.
«Вот хорошо, если б Томылин был мой отец», — думает вдруг почему-то Тёма.

Вӑл, пӗтӗмпех ӗнтӗ, пурӑнса ирттернӗ кунӑн туйӑмӗсен ӑшне путнӑ: Еремей, Кейзеровна, Борис Борисовичӑн хӗрӗ, Томылин, хӑйӗн амӑшӗ…
Он весь потонул в ощущениях прожитого дня: Еремей, Кейзеровна, дочка Бориса Борисовича, Томылин с матерью…

Эпӗ ученӑй пулатӑп, Томылин пек.
Я ученым буду… как Томылин.

Томылин ним чӗнмесӗр йӑл кулса илчӗ.
Томылин молча улыбнулся.

Эпӗ, мосье Томылин… — амӑшӗ Тема ҫине пӑхса илчӗ, пӗр самантлӑха сӑмахне калама хӑяймасӑр чарӑнса тӑчӗ, Куҫне Томылин ҫине ҫӗклерӗ те, малалла хӑвӑрттӑн французла калама пуҫларӗ:
И я не могу удержаться, чтобы не сказать, monsieur Томылин… — мать посмотрела на Тёму, на мгновение остановилась в нерешительности, вскинула глазами на Томылина и быстро продолжала по-французски: —…

— Сывӑ-и, Тёма? — тесе ыйтрӗ Томылин, унтан Тёмӑна ачашлӑн хӑй патнелле туртса илчӗ те, аллипе ыталаса тӑрса, Аглаида Васильевна каланине малалла итлеме пуҫларӗ.
— Здравствуй, Тёма, — проговорил Томылин, ласково притянул его к себе и, обняв его рукой, продолжал слушать Аглаиду Васильевну.

— Тепӗр класс валли урока вӗренсе килетӗн пулӗ? — сасартӑк, сӑмах май ыйтрӗ Томылин, яланхи пекех аллине Тёмӑн ҫӳҫӗ ҫине хурса, унӑн пуҫне кӑштах ҫӗклентернӗ майӑн.
— К следующему классу выучишь урок? — спросил вдруг, мимоходом, Томылин, по обыкновению положив руку на волосы Тёмы и слегка поднимая его голову.

Вӑл хӑй ҫине те ҫилленет, унӑн куҫҫульне куракан пӗтӗм класс ҫине те йывӑра илет, Томылин ҫине те тарӑхнӑ кӑмӑлпа пӑхать.
В нем шевелилось злое чувство и на себя, и на весь класс — свидетелей его слез, — и на Томылина.

Томылин теприне, виҫҫӗмӗшне чӗнсе кӑларчӗ, Тёма ҫинчен мансах кайрӗ темелле.
Томылин вызвал другого, третьего и, казалось, забыл о Тёме.

Вӑл каласа пӗтерсен, Томылин, пӑшӑрханса, унран ыйтнӑ пек те, ахаль каланӑ пек те ҫапла сӑмах хушрӗ:
Когда он кончил, Томылин, огорченный, не то спросил, не то сказал:

Ҫӗлен кӗлеткине пӑхса пӗтернӗ хыҫҫӑн класс каллех лӑпланса ларчӗ те, Томылин ҫапла сӑмах пуҫларӗ:
Когда осмотр кончился и класс снова пришел в порядок, Томылин заговорил:

— Ан кӗпӗрленӗр, пурне те кӑтартӑп, — тет Томылин.
— Не теснитесь, всем покажу, — произнес Томылин.

Пурте, Томылин та кулса ячӗҫ.
Все и Томылин рассмеялись.

Августич пӳрнине чиксенех Томылин пружинине вӗҫертсе ячӗ, вара ҫӗлен каллех ҫӑварне хупса лартрӗ…
Когда Августич просунул палец, Томылин отпустил пружину, и змея снова закрыла рот.

— Асӑрханса пӳрнӳне чиксе пӑх-ха, — терӗ Томылин Августич ҫине пӑхса.
— Просунь осторожно палец, — сказал Томылин, обращаясь к Августичу.

Томылин, пӗчӗк пружина ҫине пусрӗ те, ҫӗлене ҫӑварне картарчӗ.
Томылин нажал пружинку, и змея открыла рот.