Corpus of the Chuvash language

Вӑл историе калама ҫук чаплӑ пӗлнӗ, унӑн шухӑш сӑнарлавӗ, хӑйӗн телейсӗрлӗхӗпе килӗшӳллӗн, тӗрме историйӗн эпизочӗсенче кӑсӑклансах чакаланнӑ; Латюд, Тимӗр Маска, Бенвенуто Челлини тата ыттисем унӑн калавӗсен яланхи сӑнарӗсем пулнӑ.

Он великолепно знал историю, его воображение, соответственно своему несчастию, любовно рылось в тюремных исторических эпизодах: Латюд, Железная Маска, Бенвенуто Челлини и другие были постоянным предметом его бесед.

II // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 23–48 с.

Сӑнчӑрпа кӑкарса лартнӑ Латюд король приказӗ тӑрӑх тӗрмен нӳрлӗ пӳлӗмӗнче чӗрӗллех ҫӗрнӗ чухне, тӗрме стенисем ишӗлсе анасса, король статуйи, Парижра мӑнаҫлӑн каҫӑрӑлса тӑраканскер, ҫӗре ӳкессе, Латюд хӑй вилӗм шӑтӑкӗнчен ҫӑлӑнса тухасса, монархи тӗп пулса тӗрмене лартмалла туса приговор ҫине алӑ пусакан аллӑн хуҫи халӗ вӑл хӑй пуласса, халӑха хӑйӗн ирӗкне пӑхӑнтарса тӑракан аскӑнчӑк ҫынтан ҫак бронза алӑ кӑна тӑрса юласса ӗненнӗ пулӗччӗ-ши?

Мог ли ли поверить Латюд, привязанный цепью, по приказу короля гнивший заживо в сырой тюремной комнате, что рухнут тюремные стены, статуя короля, гордо стоявшая в Париже, упадет на землю, а сам Латюд спасется из могилы и станет главой монархии и собственной рукой будет подписывать приговор к тюремному заключению, и останется только эта бронзовая рука от блудного человека, подчиняющего себе волю народа?

II. Симурден // Михаил Рубцов. Гюго Виктор. Тӑхӑрвун виҫҫӗмӗш ҫул: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 282 с.