Шырав

Гонолулу

Тарпа чернил ҫинчен калаҫакан ҫак ачасем пекех вӑл пӗр иккӗленмесӗр тӗнчере мӗн пуррине пӗтӗмпех курассине шанать, — ҫав шутрах капитан пулассине те, Гонолулу утравне ҫитессине те ӗненет.
Подобно всем этим мальчикам, рассуждавшим о порохе и чернилах, он веровал без колебаний, что ему предстоит все на свете, что только бывает вообще, — в том числе предстояло капитанство и Гонолулу.

Серёжа итлет те, ун куҫӗ умне Оаху утравӗ ҫинчи Гонолулу хули тухса тӑрать, унта пальмӑсем ӳсеҫҫӗ, куҫа шартарса хӗвел пӑхать.
Сережа слушал и представлял себе город Гонолулу на острове Оаху, где растут пальмы и до слепоты бело светит солнце.

Ҫак пичче вара, ытти ҫынсем пек мар, пачах урӑх, Гонолулу тата ытти утравсем ҫинче ҫӳренӗ хыҫҫӑн Ваҫка патне хӑнана килме шутланӑ!
И этот дядя, необыкновенный, исключительный, — этот дядя после Гонолулу и всяких островов надумал приехать к Ваське погостить!

Сӑнӳкерчӗке Оаху утравӗ ҫинчи Гонолулу хулинче ӳкернӗ — Ваҫка калать.
Васька говорит, снимок сделан в городе Гонолулу на острове Оаху.

Анчах сасартӑк ман умма хам лайӑх пӗлекен ӗлӗкхи Катька сиксе тухатчӗ, вӑл ахӑлтатса кулма юрататчӗ, «тласкаланецсем ырӑ суннӑ май похода тухнӑ Фердинант Кортес тата темиҫе кунран Гонолулу хулине кӗни» ҫинчен вуланӑ хыҫҫӑн ӑнран кайнӑ пек тӗлӗнсе тӑратчӗ.
Но вдруг в ней показывалась прежняя Катька, увлекавшаяся взрывами и глубоко потрясенная тем, что «сопровождаемый добрыми пожеланиями тлакскаланцев, Фердинанд Кортес отправился в поход и через несколько дней вступил в Гонолулу».