Шырав

Базаров

Вӑл ҫулпа Анна Сергеевнӑпа Базаров пыраҫҫӗ, Катяпа Аркадий вӗсене курӑнмаҫҫӗ, анчах кашни сӑмаха, кӗпе варкӑшнине, сывланине те илтеҫҫӗ.
Анна Сергеевна шла по ней в сопровождении Базарова, Катя с Аркадием не могли их видеть, но слышали каждое слово, шелест платья, самое дыхание.

Базаров килсен тепӗр кунне Катя хӑй юратакан тенкел ҫинче ларнӑ, унпа юнашар каллех Аркадий пулнӑ.
На другой день по приезде Базарова Катя сидела на своей любимой скамье, и рядом с нею сидел опять Аркадий.

Анна Сергеевнӑпа Базаров хушшинчи калаҫу нумая тӑсӑлмарӗ.
Беседа Анны Сергеевны с Базаровым продолжалась недолго.

Хӑй те, Базаров та, иртнине манӑпӑр терӗҫ пулин те, Одинцовӑна унпа ҫӑмӑл пулмарӗ.
Ей все-таки было неловко с Базаровым, хотя она и ему сказала, и сама себя уверила, что все позабыто.

— Вӑл та, — терӗ тепӗр хут Базаров, кӑмӑллӑн пуҫ тайса.
— И он, — повторил Базаров с смиренным поклоном.

Базаров кӳренчӗ.
Базарову стало досадно.

— Вӑл эсир пур чухне халь те ҫавӑн пекех именет-и? — ыйтрӗ Базаров.
— Он все так же робеет в вашем присутствии? — спросил Базаров.

Ҫавӑн пек каларӗ Анна Сергеевна, ҫавӑн пекех каларӗ Базаров та; вӗсем иккӗшӗ те тӗрӗс калатпӑр тесе шухӑшланӑ, анчах вӗсен сӑмахӗсенче тӗрӗслӗх, чӑн тӗрӗслӗх пулчӗ-ши вара?
Так выражалась Анна Сергеевна, и так выражался Базаров; они оба думали, что говорили правду, была ли правда, полная правда, в их словах?

Анна Сергеевна, халь кӑна ҫӳллӗ ту ҫине улӑхса ҫитнӗ ҫын пек, тарӑннӑн сывларӗ те, унӑн сӑн-пичӗ ӑшӑ кулӑпа чӗрӗлсе кайрӗ: вӑл Базарова иккӗмӗш хут аллине тӑсса пачӗ, Базаров хӑй аллине чӑмӑртанине хирӗҫ те тавӑрчӗ.
Анна Сергеевна глубоко вздохнула, как человек, только что взобравшийся на высокую гору, и лицо ее оживилось улыбкой: она вторично протянула Базарову руку, и отвечала на его пожатие.

— Анна Сергеевна, — васкарӗ Базаров, — пуринчен малтан манӑн сире лӑплантарас пулать.
— Анна Сергеевна, — поторопился сказать Базаров, — прежде всего я должен вас успокоить.

Базаров ун патне кайиччен ҫӗнӗ тумтир тӑхӑнчӗ: вӑл хӑйӗн тумне алӑ айне юри хунӑ пек пулса тухрӗ.
Базаров переоделся, прежде чем пошел к ней: оказалось, что он уложил свое новое платье так, что оно было у него под рукою.

Ҫӗнӗ сӑмах, — асӑрхаттарчӗ ҫурма сасӑпа Базаров.
Новое слово, — заметил вполголоса Базаров.

Базаров ун ҫине тимлӗн те витӗмлӗн пӑхса илчӗ.
Базаров пристально, почти пронзительно взглянул на него.

Ну, эпӗ вара, аттесем патне тухса кайрӑм, — вӗҫлерӗ Базаров.
Ну-с, вот я и отправился к «отцам», — так заключил Базаров.

Базаров ӑна ӑнланчӗ пулас.
Базаров как будто его понял.

Аркадий лӑпланчӗ, Базаров вара ӑна хӑйӗн Павел Петровичпа пулнӑ дуэль ҫинчен каласа пачӗ.
Аркадий притих, а Базаров рассказал ему свою дуэль с Павлом Петровичем.

— Сирӗн пурте йӗркеллӗ, анчах пурте сывах мар, — терӗ Базаров.
— Все у вас благополучно, но не все здоровы, — проговорил Базаров.

Чухлакан куҫ чӗнмен хӑнан халичченхи пекех хӗрӳллӗ, анчах туртӑннӑ кӳлепи тӑрӑх шалти пӑлханӑвӗн паллисене туйса илме пултарнӑ пулин те, Базаров сӑн-пичӗ ӑна ҫавӑнтах лӑплантарчӗ.
Вид Базарова тотчас его успокоил, хотя более опытный глаз, вероятно, открыл бы в энергической по-прежнему, но осунувшейся фигуре нежданного гостя признаки внутреннего волнения.