Шырав

Шырав ĕçĕ:

курчӗ (тĕпĕ: кур) more information about the word form can be found here.

Куҫӗ тӑтӑшах кулчӗ, амӑшӗ вӑл юриех йӗкӗлтенине курчӗ, хӑй ӑна нӳрӗрех кӑвак тӗспе витӗннӗ сӑнӗнчен пӑхса, пӑшӑрханса шухӑшларӗ: «Вилет…»
Глаза его улыбались, мать видела, что он нарочно поддразнивает ее и, глядя на его лицо, подернутое влажной синевой, тревожно думала: «Умрет…»

IX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Пусма тепӗр еннелле пӑрӑннӑ ҫӗрте чарӑнса тӑрса, амӑшӗ аялалла пӗшкӗнсе пӑхрӗ те каллех хӑйне хирӗҫ пӑхса йӑл кулакан шатраллӑ сӑн-пите курчӗ.
Остановясь на повороте лестницы, она, нагнувшись, посмотрела вниз и снова увидала рябое лицо, улыбавшееся ей.

Пуян чиркӳсемпе пупсен ылтӑнпа ҫӗленӗ ризисене чухӑн халӑхӑн лаҫ пек пӳрчӗсемпе вӗсен ҫӗтӗк-ҫатӑкне амӑшӗ ӗлӗк те курнӑ, анчах та халиччен ӑна кусем ҫапла пулмалла пек туйӑннӑ, халӗ вӑл кунпа килӗшме ҫуккине, ку чухӑн ҫынсене кӳрентернине курчӗ, ҫакӑнпа пӗрлех, вӑл чиркӳ пуянсемшӗн мар, чухӑнсемшӗн ҫывӑхрах та кирлӗрех пулнине пӗлчӗ.
Она и раньше видала это — богатые церкви и шитые золотом ризы попов, лачуги нищего народа и его позорные лохмотья, но раньше это казалось ей естественным, а теперь — непримиримым и оскорбляющим бедных людей, которым — она знала — церковь ближе и нужнее, чем богатым.

VIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Этем хӑйӗн ӗмӗчӗсемпе шухӑшӗсене инҫетри, юнлӑ чаршавпа карнӑ тӗксӗм аваллӑхра та, хӑй пӗлмен урӑхла йӑхсем хушшинче те пулнине курчӗ, вара хӑйӗн ӑшӗнче — ӑсӗпе, чӗрипе — ҫав тӗнчепе пӗрлешрӗ, унта вӑл тахҫанах пӗр шухӑшлӑ пулса ҫӗр ҫинче чӑнлӑх тупма шут тунӑ, хӑйсен шухӑшне ҫав тери нумай асапсемпе ҫутатнӑ, ҫӗнӗ те ҫутӑ тата савӑнӑҫлӑ пурнӑҫшӑн вӗҫӗмсӗр юн юхтарнӑ тусӗсене тупрӗ.
Человек видел свои желания и думы в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой прошлом, среди неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру, видя в нем друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое решение неисчислимыми страданиями, пролили реки крови своей ради торжества жизни новой, светлой и радостной.

VI // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Амӑшӗ Рыбин кӑшкӑрнинчен хӑраса кайрӗ, вӑл ӑна пӑхрӗ те унӑн сӑнӗ-пичӗ улшӑнса, начарланса кайнине, сухалӗ тикӗс мар пулса тӑнине, ун айӗнче пит шӑммисем палӑрнине курчӗ.
Мать испугалась его крика, она смотрела на него и видела, что лицо Михаила резко изменилось — похудело, борода стала неровной, под нею чувствовались кости скул.

V // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Хӑй ҫав вӑхӑтрах хӗрарӑмӑн хӑлхи ҫинче ҫил кӑвак ҫӳҫпе вылянине курчӗ.
И видела, как ветер играет седыми волосами над ухом женщины.

IV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Николая сӑнаса ларса, амӑшӗ вӑл хӑйӗн типтерлӗ хваттерӗнче те асӑрханса утса ҫӳренине, хӑйӗн таврашӗнчи пур япалашӑн та ют пек курчӗ.
Наблюдая за ним, она видела, что и в своей уютной квартире Николай тоже ходит осторожно, чужой и далекий всему, что окружает его.

II // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Кӗркуннехи тӗксӗм кун вӑл ҫав пӗве ҫумӗпе утса пынӑ чух ун варринче кимӗ курчӗ.
В серый день осени она шла мимо пруда и посреди него увидала лодку.

I // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Тӗлӗкре вӑл хулана каймалли ҫул ҫинчи сарӑ хӑйӑр тӗмине курчӗ.
Снился ей желтый песчаный курган за болотом, по дороге в город.

— Ҫапла, ҫапла! — терӗ амӑшӗ хуллен, пуҫне сулкаласа, анчах хӑйӗн куҫӗ паян пулса иртнинех, хӑйӗнчен Павелпа Андрей уйрӑлса кайнинех курчӗ.
— Да, да! — говорила тихо мать, качая головой, а глаза ее неподвижно разглядывали то, что уже стало прошлым, ушло от нее вместе с Андреем и Павлом.

Вӑл никамран малтан Терпилихӑна курчӗ.
Первым человеком, который попался ему на глаза, была Терпилиха.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Унта вара вӑл асамат кӗперне, пӗлӗтӗн пӗр енчен тепӗр енне, пӗлӗтпе ҫӗре ҫыхӑнтаракан, ҫутӑ хӑю пек кӗпере курчӗ.
И тут он увидел радугу, огромный полукруг, раскинувшийся из конца в конец горизонта, сверкающую ленту, связывающую небо с землей.