Corpus of the Chuvash language

Пӗр ҫуначӗ йывӑррӑн пӗлӗтелле ҫӗкленсе кайсан — читлӗхри ҫынсен сӑн-пичӗсем тӗксӗмленеҫҫӗ те, хӑйсем вара ҫаврака куҫӗсемпе аялалла — хӑйсенчен уйрӑлса юлакан ҫӗр ҫинелле чӗнмесӗр, ҫӳҫенсе пӑхаҫҫӗ.

Когда одно из крыльев тяжело взмывает к небу — лица людей в клетках становятся тоскливо серьезны, и все они одинаково напряженно и молчаливо смотрят круглыми глазами на землю, уходящую от них.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Кирек ӑҫта та пӗчӗк лампӑсем сиввӗн йӑлтӑртатаҫҫӗ, вӗсене кашни юпа, кашни стена ҫумне, кашни кантӑк ҫине ҫакса тултарнӑ, вӗсем электростанцин ҫӳлӗ труби ҫийӗпе тӳрӗ йӗрпе тӑсӑлаҫҫӗ, кашни ҫурт тӑрринчех ҫунаҫҫӗ, ҫын куҫне ҫивӗч йӗппе тирнӗ пек чӑрмалаҫҫӗ, ҫынсем вара куҫӗсене хӗсеҫҫӗ те, анкӑн-минкӗн кулкаласа, ҫыхланнӑ сӑнчӑрӑн йывӑр йӑлмакӗсем пек, ҫӗр тӑрӑх ерипен-ерипен сулланаҫҫӗ…

Везде сухо и холодно сверкают маленькие лампочки, они прилеплены ко всем столбам и стенам, к наличникам окон, карнизам, они тянутся ровными линиями по высокой трубе электрической станции, горят на всех крышах, царапают глаза людей острыми иглами мертвого блеска — люди прищуриваются и, растерянно улыбаясь, медленно влачатся по земле, как тяжелые звенья запутанной цепи…

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫакӑ хайрӑлса тухакан сасӑ, сывлӑша, чуна ҫӳҫентерсе яраканскер, тата тимӗр хӗлӗхӗсем уласа янӑрашни, Ылтӑн хӑвачӗ пусмӑрланипе пурнӑҫ хурланса ахлатни, Сарӑ Шуйттан ахӑлтатса кулса тӑни, — ҫакӑ шӑв-шав ӗнтӗ хулан шӑршлӑ ӳт-тирӗ вараласа пӗтернӗ, лапчӑтса хунӑ ҫӗр ҫинчен ҫынна таҫта аякка хӑвалать.

Этот напряженный звук, сотрясающий воздух и душу, немолчный вой железных струн, тоскливый вопль сил жизни, угнетаемых силою Золота, холодный, насмешливый свист Желтого Дьявола,— этот шум гонит прочь от земли, раздавленной и загрязненной вонючим телом города.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Унӑн пӗр тикӗс те сӑпайлӑ юхакан хумӗ ҫийӗпе, ҫунатлӑ ҫӑлтӑрсем евӗр, ҫӗр ҫинчи чи ырӑ шухӑшсем ярӑнаҫҫӗ.

На волне ее стройного течения носятся, точно крылатые звезды, лучшие мысли земли.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫавӑншӑн ҫынсем кунӗ-кунӗпе ҫӗр чаваҫҫӗ, тимӗр шаккаҫҫӗ, ҫуртсем тӑваҫҫӗ, фабрика тӗтӗмӗпе сывлаҫҫӗ, пӑсӑк та шӑршлӑ сывлӑш тусанне ҫӑтаҫҫӗ, уншӑн вӗсем хӑйсен илемлӗ ӳчӗсене сутаҫҫӗ.

Для этого люди целыми днями роют землю, куют железо, строят дома, дышат дымом фабрик, всасывают порами тела грязь отравленного, больного воздуха, для этого они продают свое красивое тело.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ун чечекӗсем ашкӑрса ӳссе кайсан — ҫӗр ҫинчи пур ҫеҫкесенчен те илемлӗ йӑлкӑшаҫҫӗ.

Когда он буйно расцветает — его цветы трепещут и живут прекрасней всех цветов земли.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

«Ирӗклӗх» тӑракан пӗчӗк ҫӗр татӑкӗ тавра, океан шывӗ тӑрӑх, сӗм авалхи мӑйракаллӑ шуйттансем пек, тем пысӑкӑш хурҫӑ карапсем тата, выҫӑпа касӑлса ҫитнӗ тискер кайӑксем пек, пӗчӗк катерсем ишсе-шуса ҫӳреҫҫӗ.

А кругом ничтожного куска земли, на котором она стоит, скользят по воде океана, как допотопные чудовища, огромные железные суда, мелькают, точно голодные хищники, маленькие катера.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

«Ирӗклех» ури айӗнче — ҫӗр сахал, вӑл океан тӗпӗнчен талпӑнса тухнӑ пек; ун никӗсӗ — чарӑнса хытса ларнӑ хумсем пек.

Под ногами Свободы — мало земли, она кажется поднявшейся из океана, пьедестал ее — как застывшие волны.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Пӗррехинче ҫапла тымарӗсемпе ҫӳлелле ӳсекен йывӑҫ куртӑм, — ҫулҫисем унӑн ҫӗр ҫинче, тымарӗсем пӗлӗтелле кармашса ӳсеҫҫӗ пек.

Раз видел дерево, так оно вверх корнями росло, — листья-то по земле, а корни в небо вытянулись.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Урамсенчи ҫӗр каҫӑ тӑрӑлса тӑнӑ кӳлленчӗксенче ирхи кӗрен-кӑвак тӳпе курӑнать, — ҫавна пула таса мар кӳлленчӗксем те илемлӗрех пек туйӑнаҫҫӗ, анчах вӑл илем ниме те кирлӗ мар, чуна та килӗшӳсӗр.

На улицах, в лужах, устоявшихся за ночь, отражалось утреннее небо — голубое и розовое, — эти отражения придавали грязным лужам обидную, лишнюю, развращающую душу красоту.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Хуралҫӑ, хӑйне ӑссӗн ҫилӗллӗн тем мӑкӑртатса, ҫунакан пирусӗпе ман пите ҫутатса илчӗ те, йӑплака ҫӗр ҫине аттисемпе йывӑррӑн пускаласа, аяккалла утса кайрӗ.

Сторож фыркнул в бороду, осветил мое лицо огнем папиросы и пошел прочь, тяжко топая сапогами по липкой земле.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Чечексем ҫинче лӗпӗшсем вӗлтӗртетеҫҫӗ, — Пепе пуҫне ҫӗклет те, хӗвел хӗртнипе куҫне хӗссе, вӗсене тинкерсе сӑнать; вӑл кӑшт ӑмсанса, салхуллӑнрах пӑхать, ҫапах, вӗсем хушшинче ҫак ҫӗр ҫинче хӑйне асла хурса, ыррӑн кула-кула илет.

Играют бабочки над цветами, — Пепе поднял голову и следит за ними, щурясь от солнца, улыбаясь немножко завистливой и грустной, но все-таки доброй улыбкой старшего на земле.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Пурте илӗртет ӑна: акӑ, ырӑ ҫӗр ҫинче юханшывсем пек хумханакан чечексем, хӑмӑр-кӑвак чулсем хушшинчи калтасем, олив йывӑҫҫин эрешлӗ ҫулҫисем ӑшӗнчи ҫутӑ симӗс чӗнтӗр пек виноград садӗнчи кайӑксем, тӗксӗм тинӗс тӗпӗнчи пулӑсем тата хулан тӑвӑр та аташса каймалла урамӗсенчи тӗрлӗрен юлхавсем: шпагӑпа чӗрсе-тӑрмаласа пӗтернӗ питлӗ самӑр нимӗҫ, яланах мизантроп рольне выляма хӑнӑхнӑ актера аса илтерекен акӑлчан, кӑлӑхах ҫав тери акӑлчан пек пулма тӑрӑшакан американец тата шӑнкӑрма пек шавлӑ ҫӑмӑлттай француз, — ҫаксем пурте илӗртеҫҫӗ Пепене.

Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы в чеканной листве олив, в малахитовом кружеве виноградника, рыбы в темных садах на дне моря и форестьеры на узких, запутанных улицах города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык играть роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Хӗрӗ амӑшӗ чухлех ҫӑмӑл та ун пекех вӑйлах марри пӗр самантранах паллӑ пулса тӑчӗ — Нунча ҫав тери ирӗккӗн те илемлӗн чупать, амӑшӗ пӗчӗк ачине йӑтса пынӑ пек, ӑна ҫӗр хӑй ҫӗклесе пырать тейӗн, — ҫынсем чӳречесенчен, тротуар ҫинчен ун ури айне чечексем пӑрахма тытӑнчӗҫ, алӑ ҫупаҫҫӗ, кӑшкӑра-кӑшкӑра хавхалантараҫҫӗ; вӑл икӗ хутчен хӗрӗнчен тӑватӑ минут ытларах малтан чупса тухрӗ, Нина, халтан кайнӑскер, ӗҫ ӑнманнипе кӳреннӗскер, хашка-хашка, ӗсӗкле-ӗсӗкле, чиркӳ крыльци ҫине кайса ӳкрӗ — виҫҫӗмӗш хут чупма пултараймарӗ вӑл.

Уже с первых минут стало ясно, что дочь уступит матери в легкости и силе, — Нунча бежала так свободно и красиво, точно сама земля несла ее, как мать ребенка, — люди стали бросать из окон и с тротуаров цветы под ноги ей и рукоплескали, одобряя ее криками; в два конца она опередила дочь на четыре минуты с лишком, и Нина, разбитая, обиженная неудачей, в слезах и задыхаясь, упала на ступени паперти, — не могла уже бежать третий раз.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Питӗ вӑрахчен асапланмалла пулчӗ — ҫичӗ сехет хушши, унтан сасартӑках ҫил ҫаврӑнчӗ те ҫыран еннелле вашлатса вӗрме тытӑнчӗ, пире вӑл ҫӗр еннелле вӗҫтере пачӗ.

— Это тянулось долго — часов семь, потом ветер сразу переменился, густо хлынул к берегу, и нас понесло к земле.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Ҫӗр ҫинче манпа нихҫан та вӑл ҫакӑн пек калаҫманччӗ.

— Никогда он не говорил так со мною на земле.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Ҫӗр ҫинче те эсӗ вӗрентсе калаҫмастӑн!

— На земле ты не делал этого!»

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Ӗҫ вӑл ҫӗр валли тата ҫынсене кирлӗ — турӑ ӑнланать ӑна…

Работа нужна земле и людям — бог понимает это…»

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Ӑна ҫӗр ҫинче пурӑнма ҫуратнӑ ҫынсем тинӗс ҫинче вилме патне ҫитни паллӑ, вӗсенчен пӗри, ҫӑлӑнас шанчӑкне ҫухатни, хӑй мӗн пӗлнине ывӑлне каласа хӑвармалла.

— Ему известно, что вот люди, созданные для земли, погибают в море и что один из них, не надеясь на спасение, должен передать сыну то, что он знает.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Атте ҫапла каларӗ вара мана: — Эсӗ, тен, ҫӗр ҫине таврӑнӑн, — терӗ, — эпӗ, ҫук, таврӑнаймастӑп!

Тогда отец говорит мне: — «Ты, может быть, вернешься на землю, я — нет!

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.