Шырав

Алексей

Алексей

Алексей вилнӗ ҫынна пытарас тӗлӗшпе хыпаланса ҫӳрерӗ, лашапа хулана кайса килчӗ, унтан таврӑнсан пӳлӗме чупса кӗчӗ, Ульянӑран пытармалли, пумилкке тумалли йӗркесем ҫинчен ыйтса пӗлчӗ.
Алексей хлопотливо суетился, устраивая похороны, гонял лошадь в город, возвращался оттуда, вбегал в комнату, спрашивал Ульяну о порядке похорон, о поминках.

— Аттеҫӗм, пӑрахса ан хӑвар пире, — ыйтать Петр, чӗркуҫленсе ларса, анчах Алексей ӑна ҫурӑмӗнчен тӗртсе пӑшӑлтатать:
— Батюшка — не оставляй нас, — просит Пётр, опускаясь на колени, но Алексей толкает его в спину, шепчет:

Чӳрече ҫинче Алексей хӑйӗн тӗксӗм те шӗвӗр сухалне пӗтӗркелесе ларать, унӑн пичӗ мужикӗнни пек мар, илемсӗр пичӗ шӗвӗрӗлнӗ пек, ӑна тусан пусса илнӗ пек туйӑнать.
На подоконнике, покручивая тёмную, острую бородку, сидит Алексей, его нехорошее, немужицкое лицо заострилось и точно пылью покрыто.

— Йӑтӑр, ҫӗклесе кӗрӗр, — хушрӗ Алексей; Никита ашшӗне хул айӗнчен тытрӗ, анчах ҫав вӑхӑтра унӑн ури пӳрнисем ҫине такам ҫав тери хытӑ пусрӗ те, вӑл пӗр минутлӑха нимӗн курми пулса ларчӗ.
— Поднимайте, несите, — командовал Алексей; Никита подхватил отца под локоть, но кто-то наступил на пальцы ноги его так сильно, что он на минуту ослеп.

Алексей, урипе ҫӑмламас упа ҫине пусса, пурттине ун пуҫ чашкинчен аран туртса кӑларнӑ.
Так что Алексей, упираясь ногою в мохнатую тушу, едва мог вырвать топор из черепа.

Упа, пуҫне усса, хурлӑхлӑ мӗкӗрнӗ, ҫав вӑхӑтра Алексей, чармакланса тӑрса вут ҫурнӑ пек, аллинчи пурттипе упана ӗнсинчен качлаттарнӑ.
Жалобно рыча, зверь подставил голову под новый удар топора, тогда Алексей, широко раскорячив ноги, всадил топор в затылок медведя, как в полено.

Вара Алексей сӑнӑ йӑтса чупса пынӑ та сӑнӑнах упана хырӑмӗнчен яшлаттарнӑ.
Тогда прибежал Алексей с рогатиной, он с разбега воткнул её в живот зверя.

Анчах пӗррехинче Алексей ӑна эрех ӗҫтерсе ӳсӗртнӗ, ӳсӗр упа ташланӑ, чике мӑйраки хуҫнӑ, мунча тӑррине хӑпарса кайнӑ та, мӑрьене сӳтме тытӑнса, кирпӗчсене аялалла кустарса антарма пуҫланӑ: рабочисем, пӗр ушкӑн пухӑнса, ун ҫине пӑхса ахӑлтатса тӑнӑ.
Но однажды Алексей напоил его водкой, пьяный медведь плясал, кувыркался, залез на крышу бани и, разбирая трубу, стал скатывать кирпичи вниз; собралась толпа рабочих и хохотала, глядя на него.

— Чӑнах та ҫапла, — шухӑшлать Наталья, унтан, шартах сиксе илсе, Алексей унӑн юратнӑ упа ҫурине вӗлернине аса илет.
«Так и есть», — думает Наталья и, вздрогнув, вспоминает, как Алексей убил её любимца.

Анчах ҫавӑнтах кулса илчӗ те, хӑй кулнине ывӑлӗсем асӑрхасран, ҫӑварне аллипе хупларӗ; ҫак самантра вӑл хула ҫыннисемпе Алексей масар пирки мӗн тери хӑюллӑн та ӑслӑн тавлашнине аса илчӗ: Дрёмов ҫыннисем Артамонов рабочийӗсене хӑйсен масарӗ ҫине пытарттарасшӑн пулман.
Но улыбнулся в бороду и, чтоб не заметили улыбку, прикрыл её рукою; он вспомнил, как смело и разумно спорил Алексей с горожанами о кладбище: дрёмовцы не желали хоронить на своём погосте рабочих Артамонова.

— Жуликсем вӗсем, кахалсем, — хӗрӳллӗн ответлерӗ ӑна хирӗҫ Алексей.
— Жулики они и лентяи, — задорно отозвался Алексей.

Алексей те хӑйне ҫынсемпе тытма пӗлмест, кӑшкӑрать, сӑлтавсӑрах вӑрҫать.
Алексей тоже неловок с людьми, криклив, придирчив.

Алексей лӑпкӑн ҫеҫ сӗт ӗҫсе ларчӗ.
Алексей спокойно пил молоко.

Алексей йынӑшса ответлерӗ:
Визгливо ответил Алексей:

— Лайӑх ҫунать, — мухтаса илчӗ Алексей.
— Хорошо горит, — похваливал Алексей.

Ан хӑра, — терӗ Алексей хавассӑн.
Не бойся, — сказал Алексей весело.

— Хӑпар ман пата, — сӗнчӗ Алексей, ҫурт тӑррин чи ҫӳлти хысакӗ ҫине утланса ларса.
— Влезай ко мне, — предложил Алексей, сидя верхом на коньке крыши.

— Унта вӑл Алексей пусма тӑрӑх кӗлет тӑррине васкаса хӑпарнине курчӗ.
И увидал: Алексей быстро лезет по лестнице на крышу амбара.