Шырав

Шырав ĕçĕ:

хаваслӑ the word is in our database.

хаваслӑ (тĕпĕ: хаваслӑ) more information about the word form can be found here.

Ун суранӗ пирки ялан йӗкӗлтешни те йӗплешни (ӑна вӑл пач та тарнӑ чухне мар, тапӑнма команда парас тесе, взвочӗ енне ҫаврӑннӑ вӑхӑтра лектернӗ) хӑйӗн ӗҫне тунӑ-тунах: вӑрҫа вӑл хаваслӑ та тулӑх кӑмӑллӑ прапорщик пулса кайнӑскер, унтан вӗчӗхӳллӗ те шӑртламас ипохондрикле таврӑннӑ.
Вечные подтрунивания и остроты над его раной (которую он, однако, получил не в бегстве, а в то время, когда, обернувшись к своему взводу, командовал наступление) сделали то, что, отправившись на войну жизнерадостным прапорщиком, он вернулся с нее желчным и раздражительным ипохондриком.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Тӳп-тӳррӗн… колонна ҫинелле… ротӑпа харӑссӑн… — уҫӑ та хаваслӑ тенорпа пӗтӗм плац илтмелле янӑраттарать иккӗмӗш взводра Лбов подпрапорщик, — пӗрре, иккӗ!
Во втором взводе подпрапорщик Лбов заливался на весь плац веселым звонким тенорком: — Пря-мо… по колонне… па-альба ротою… ать, два!

XI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах ҫамрӑк ҫырӑ кӳҫӗсенче унӑн хаваслӑ тӑрӑхлу хӗмленет.
Но его молодые серые глаза искрятся веселой насмешкой.

Акӑ, каччи еннелле пач та пӑхман, урисене аран ҫеҫ куҫаркалакан, ним хускалман хулпуҫҫиллӗ, кӳренчӗк те шартламас сӑнлӑ Тальман мӑнаҫлӑн юхса-шуса иртрӗ, унпа юнашар хаваслӑ Епифанов качака таки пеклӗн сиккелерӗ.
Вот проплыла, не глядя на своего кавалера, едва перебирая ногами, с неподвижными плечами и с обиженным видом суровой недотроги величественная Тальман и рядом с ней веселый, скачущий козлом Епифанов.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Раиса Александровна ҫав хушӑра, ҫилли тӑвӑлса ларнине чыхӑнатчӗ пулин те, сӑмах чи хаваслӑ та чуна ырӑ япаласем пирки пынӑ чухнехи евӗр, кулкалам пекки туса, чашкӑра-чашкӑра калаҫрӗ:
Раиса Александровна тем временем говорила язвительным тоном, задыхаясь от злобы, но делая такую улыбку, как будто бы разговор шел о самых веселых и приятных вещах:

Виҫҫӗмӗш кадрильте, сӑмахран, кирек хӑҫан та фигурӑсене пӑтраштарттараҫҫӗ, ӑна юри мар пек, чӑнласах йӑнӑшнӑ пек тумалла, хаваслӑ йӑнӑшу, ҫакӑ вара яланах арпашупа ахӑлтату хускатать.
Так, в третьей кадрили всегда считалось необходимым путать фигуры и делать, как будто неумышленно, веселые ошибки, которые всегда возбуждали неизменную сумятицу и хохот.

Ҫула майӑн вӑл, урисене хӑвӑрттӑн йӑкӑш-йӑкӑш шуҫтарчӗ, лара-лара илчӗ, кӗлеткине шайлаштара-шайлаштара тӳрӗлетрӗ, темле хаваслӑ балет ташши валли па хатӗрленӗ евӗр, усӑннӑ аллисене сулкаларӗ.
На ходу он быстро шаркал ногами, приседал, балансировал туловищем и раскачивал опущенными руками с таким видом, как будто он выделывал подготовительные па какого-то веселого балетного танца.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Столовӑй алӑкӗнче чарӑнса тӑчӗ те, шала кӗмесӗрех (кунашкал хӑтланасси халиччен пулманччӗ-ха): — Господасем, ну мӗ-ӗне пӗлтерекен япала ку! — кӑшкӑрчӗ вӑл хаваслӑ та юнтармӑшлӑ сассипе, иртӗнчӗк, анчах пурте юратакан хӗрача евӗр.
Стоя в дверях столовой, но не входя в нее (что вообще было не принято), она крикнула веселым и капризным голоском, каким кричат балованные, но любимые всеми девочки: — Господа, ну что-о же это такое!

Ҫутӑпа, музыкӑпа та ташӑ пуҫланасса кӗтсе хавхаланнӑскерсен, хайхин капорӗсене, боасемпе кӗрӗкӗсене хаваслӑ хыпкалану-тӗркӗшӳпе хывнӑ чухне мӗнлерех вӑрттӑнлӑхлӑн та чеченнӗн туйӑнатчӗҫ вӗсем ӑна.
Какими таинственными и прелестными казались они ему, когда, возбужденные светом, музыкой и ожиданием танцев, они с веселой суетой освобождались от своих капоров, боа и шубок.

Ҫапах та вӑл, хаваслӑ теветкеллӗх туйӑмӗ кӗтмен ҫӗртен ҫавӑрса илнипе, рамӑна пӗтӗм вӑйранах хӑй еннелле картлаттарса туртрӗ.
Тогда, охваченный внезапным порывом веселой решимости, он изо всех сил дернул к себе раму.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӑна ҫавӑнтах хаваслӑ та канӑҫлӑ пулса тӑчӗ.
И ему сразу стало весело и спокойно:

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах ҫӗр иртнӗ, кун мӑраннӑн та йӗрӗнчӗклӗн йӑраланса шунӑ, каҫ килсе ҫитнӗ — ӑна каллех ҫав таса та ҫутӑ ҫурталла, канлӗ пӳлӗмсем, ҫак лӑпкӑ та хаваслӑ ҫынсем, пуринчен ытла хӗрарӑмӑн пылак шӑршӑллӑ илемӗ, ачашлӑхӗпе илӗртӗвӗ патнелле чӑтмалла мар вирлӗн сӗтӗрнӗ.
Но проходила ночь, медленно и противно влачился день, наступал вечер, и его опять неудержимо тянуло в этот чистый, светлый дом, в уютные комнаты, к этим спокойным и веселым людям и, главное, к сладостному обаянию женской красоты, ласки и кокетства.

Аякри-аякри ҫав ҫӑтмах евӗр хулара, паллах ӗнтӗ, савӑнаҫлӑ та хаваслӑ ҫынсем пурӑнаҫҫӗ, вӗсем хуйха-суйха пӗлмеҫҫӗ, пурнӑҫӗ вӗсен пӗтӗмӗшпех — илӗртӳллӗ кӗвӗ, шухӑша путни те пулин, тунсӑхӗ те пулин шалт хытарса ярасла ачаш та илемлӗ.
И чудилось, что в этом далеком и сказочном городе живут радостные, ликующие люди, вся жизнь которых похожа на сладкую музыку, у которых даже задумчивость, даже грусть — очаровательно нежны и прекрасны.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Хаваслӑ уяв ҫутисемпе ҫиҫекен вакунсенчен тӗлӗнсе каймалла шӗлепкеллӗ, калама ҫук чечен кюстюмлӑ хитре, капӑр, ачашка дамӑсем тухаҫҫӗ, тухаҫҫӗ чаплӑн тӑхӑннӑ, ним ҫинчен шухӑшламан мӑн кӑмӑллӑ, улпутла хытӑ саслӑ, французла та нимӗҫле калаҫакан, ирӗк хӑтланкӑҫлӑ та ӳркенчӗк кулӑллӑ штатски господасем.
Из вагонов, сияющих насквозь веселыми праздничными огнями, выходили красивые, нарядные и выхоленные дамы в удивительных шляпах, в необыкновенно изящных костюмах, выходили штатские господа, прекрасно одетые, беззаботно самоуверенные, с громкими барскими голосами, с французским и немецким языком, с свободными жестами, с ленивым смехом.

Халӗ ӗнтӗ вӑл хӑрама йӑлтах пӑрахрӗ (ӑна кӑштах ром та пулӑшрӗ пулмалла), вӑл, хастар та хаваслӑ пӑхса, саншӑн вилме те хатӗр, тесе хучӗ.
Он теперь совершенно оправился от испуга (чему, быть может, отчасти способствовал ром) и с бодрым, даже радостным видом повторил, что готов умереть за меня.

Ҫирӗм тӑваттӑмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Егорушка пуҫне ҫавнашкал ӑнланмалла мар шухӑшсем пыра-пыра кӗчӗҫ, вӑл вара арҫыншӑн ҫумра ачаш та илемлӗ, хаваслӑ хӗрарӑм пурӑнни ҫапах та аванах пулӗ ҫав тесе шухӑшларӗ.
Егорушка задавал себе неясные вопросы и думал, что мужчине, наверное, хорошо, если возле него постоянно живет ласковая, веселая и красивая женщина.

VI // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Мӗн тери лайӑхскер, аванскер вӑл, епле хаваслӑ тата, пӑрӑҫ пек!
Там такая хорошая да славная, такая хохотунья да певунья, что просто чистый порох!

Ҫавӑнпа пӗрлех илем уявӗнче те, телей виҫесӗр тапса тӑнинче те тунсӑхпа темле канӑҫсӑрлӑх пуррине туятӑн; хӑй пӗчченнине, хӑйӗн никама та кирлӗ мар, никам та мухтаса ҫырман пуянлӑхӗпе хавхаланӑвӗ тӗнчешӗн ахалех хӑрама кайса тӑнине ҫеҫенхир сисет-тӗр, ӑнланать-тӑр, ҫавӑнпа та хаваслӑ кӗрлев витӗр вӑл тунсӑхлӑн та шанӑҫсӑррӑн чӗннине илтетӗн: юрлӑр ман ҫинчен! юрлӑр!
И в торжестве красоты, в излишке счастья чувствуешь напряжение и тоску, как будто степь сознает, что она одинока, что богатство ее и вдохновение гибнут даром для мира, никем не воспетые и никому не нужные, и сквозь радостный гул слышишь ее тоскливый, безнадежный призыв: певца! певца!

IV // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Шыв ӗҫсе чӑмӑрла пӗҫернӗ пӗр ҫӑмарта ҫисе янӑ хыҫҫӑн Христофор аттен пуҫ мимийӗнче шӑрӑха пула хытса ларнӑ хаваслӑ та лайӑх шухӑш ирӗке тухасшӑн пулчӗ пулмалла — Егорушка ҫине вӑл ачашшӑн пӑхса илчӗ те, ҫӑварӗнчи апатне чӑмласа пӗтерсен, калаҫма пуҫларӗ:
Хорошая, веселая мысль, застывшая от жары в мозгу о. Христофора, после того, как он напился воды и съел одно печеное яйцо, запросилась наружу — он ласково взглянул на Егорушку, пожевал и начал:

II // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Ҫавна май шӑрӑха пула унӑн пуҫ миминче те темле лайӑх та хаваслӑ шухӑш хытса ларнӑн туйӑнать.
Казалось, что и хорошая, веселая мысль застыла в его мозгу от жары…

I // Ваҫлей Игнатьев. Чехов, Антон Павлович. Ҫеҫенхир: повесть; вырӑсларан Ваҫлей Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1988. — 116 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics