Шырав

Шырав ĕçĕ:

курӑнаҫҫӗ (тĕпĕ: курӑн) more information about the word form can be found here.

Унта та кунта йыт ҫӗмӗрчӗн юн тӗслӗ ҫырлисем курӑнаҫҫӗ, час-часах шултра кӑвак ҫырласем тӗл пулаҫҫӗ, витӗр курӑнакан пӗрлӗхен ҫупкӑнӑн-ҫупкӑнӑн курӑнса тӑрать, уҫланкӑсенче сӗткенлӗ курӑксем чечекленеҫҫӗ.
Рдели кровавые волчьи ягоды, часто встречались крупные синие ягоды голубики, прозрачные созвездия брусники, на полянах цвели влажные лиловые бессмертники.

22-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Симӗс курӑк ӑшӗнче хӗрлӗ ҫӗр ҫырлисем юн тумламӗсем пек курӑнаҫҫӗ.
Точно капельки крови, мелькнули в зелени красные ягоды земляники.

20-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Йӑран ҫинче ҫара ура йӗрӗсем курӑнаҫҫӗ, унта-кунта хӗреле пуҫланӑ ҫырласене тапта-тапта лапчӑтнӑ.
На грядке виднелись следы босых ног, кое-где кустики были втоптаны в землю и начинавшие розоветь ягоды раздавлены.

18-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Куҫа ешӗл уйсем, вӑрман катисем, авкаланчӑк хӑю пек юханшывсем, ҫулсемпе сукмаксем курӑнаҫҫӗ.
Широко раскинулись перед детьми зеленые поля, перелески, петлистая лента реки, дороги, белые тропинки.

15-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хырӑн ҫамрӑк папкисем симӗс ҫурта пек курӑнаҫҫӗ.
На соснах стояли молодые побеги, похожие на зеленые свечки.

Унтан, темле асамлӑ пысӑк йывӑҫ ҫинчи пек пиҫсе ҫитнӗ ҫӑлтӑрсем курӑнаҫҫӗ.
Там, как на могучей кроне дерева, зрели спелые звезды.

12-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӗсен хупах пек пысӑк хӑлхисем хӗвел ҫинче витӗрех курӑнаҫҫӗ.
Большие их уши-лопухи просвечивали на солнце.

2-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хӑшпӗр тӗлте, аяккинерех, вӑхӑтлӑха кӑна лартнӑ пӗчӗк ҫӗрпӳртсем курӑнаҫҫӗ.
На задворках ютились подслеповатые временные клетушки и даже землянки.

Йӗри-тавра юр хуралса выртать, пӗчӗк ҫырма-ҫатрасем хупӑ саслӑн шавласа, юр ирӗлнипе хуралса юлнӑ ҫула ҫие-ҫие кӗреҫҫӗ, тӳпемрех вырӑнсенче хӗвел хӗртнипе тухнӑ ҫӗр лаптӑкӗсем типпӗн те ӑшшӑн курӑнаҫҫӗ: халех урӑна салт та ҫаруран чупса ҫӳре ӗнтӗ!
Снег кругом лежал темный, ноздреватый, ручейки с глухим бормотанием перегрызали черную от вытаявшего навоза дорогу, проталины на пригретых солнцем пригорках казались сухими и теплыми — так хотелось разуться и побегать по ним босиком!

1-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тен, ҫак тунсӑхпа ыйтусем нумайӑшне тӑнран янӑ; хӑшне-пӗрне вӗсем киревсӗр тӗлӗк пек, ӑссӑрланни пек курӑнаҫҫӗ…
Эта грусть и вопросы, может быть, многих свели с ума; иным они являются как безобразные видения, как бред ума…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн пуҫӗ пӗр еннелле усӑннӑ, кӑвакарнӑ тута хӗррисем хушшипе шӑлӗсем курӑнаҫҫӗ.
Голова у ней склонилась на сторону, из-за посиневших губ видны были зубы.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл хӗрарӑм пӗшкӗнмессерен унӑн таса юбкипе таса чӑлхи тата чӑмӑр, тулли ӳтлӗ урисем курӑнаҫҫӗ.
Внизу, когда она нагибалась, видны были чистая юбка, чистые чулки и круглые, полные ноги.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Куҫхаршийӗсем палӑрмаҫҫӗ те, вӗсем вырӑнӗнче шурӑ тӗклӗ икӗ ҫутӑ йӗр ҫеҫ курӑнаҫҫӗ.
Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы, с редкими светлыми волосами.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Йывӑҫсемпе тӗмӗсем пӗр тӗксӗм купана пӗрлешрӗҫ: икӗ утӑмран та нимӗн курӑнмасть: ҫӗлен пек авкаланса выртакан хӑйӑрлӑ сукмаксем ҫеҫ шупка шуррӑн курӑнаҫҫӗ.
Деревья и кусты смешались в мрачную массу; в двух шагах ничего не было видно; только беловатой полосой змеились песчаные дорожки.

Андрей Иванович сирте кӑтартнӑ енсем пурте тӗкӗр ҫинчи пекех курӑнаҫҫӗ, эпӗ сире ҫавсемшӗн юратнӑ, ҫавсемшӗн эпӗ сирти юлхавлӑха… сӳрӗклӗхе манатӑп…
все, что указал мне в вас Андрей Иваныч и что я полюбила, за что забываю вашу лень… апатию…

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл хайхи телейлӗ ҫамрӑксене аса илчӗ, вӗсен куҫӗсем кӑштах шывланнӑ, шухӑша кайнӑн курӑнаҫҫӗ, анчах тинкерсе пӑхаҫҫӗ, Ольгӑнни пекех хӗмленсе тӑраҫҫӗ, куҫӗсенче вара хӑйсем ҫӗнтерессе шанни палӑрать, питӗ хӑюллӑн пусса утаҫҫӗ, сассисем янӑравлӑ.
Он вспомнил тех молодых счастливцев, с подернутым влагой, задумчивым, но сильным и глубоким взглядом, как у нее, с трепещущей искрой в глазах, с уверенностью на победу в улыбке, с такой бодрой походкой, с звучным голосом.

Ку господин герб тӳмеллӗ тӗксӗм-симӗс фрак тӑхӑннӑ, яп-яка хырӑннӑ, унӑн питне хура бакенбарда сӑрнӑ, ӗшенчӗк куҫӗсем лӑпкӑн та ӑслӑн курӑнаҫҫӗ, пичӗ хытах туртӑннӑ.
Это был господин в темно-зеленом фраке с гербовыми пуговицами, гладко выбритый, с темными, ровно окаймлявшими его лицо бакенбардами, с утружденным, но покойно-сознательным выражением в глазах, с сильно потертым лицом, с задумчивой улыбкой.

Хушӑран унӑн куҫӗсем ӗшенчӗклӗн е кичеммӗн курӑнаҫҫӗ; анчах ӗшенчӗклӗх те, кичемлӗх те унӑн сӑнӗнчи йӑвашлӑха пӗтереймеҫҫӗ, ҫав йӑвашлӑх унӑн сӑнӗнче кӑна мар, чунӗнче те тӗп вырӑн йышӑнать; чунӗ вара кашни хускалурах, куҫӗсенче, куллинче яр-уҫҫӑн ҫуталса тӑрать.
Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением, не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хӑшпӗр ҫӗрте ҫав вилӗ сархайлӑх витӗр тапса тухнӑ «ыйхӑ» шӑнкӑравӗн — Полесьери пӗрремӗш чечекӗн — шупкарах кӑвак тӗслӗ шултра пуҫӗсем курӑнаҫҫӗ.
Кое-где сквозь их мертвую желтизну подымали свои лиловые головки крупные колокольчики «сна» — первого цветка Полесья.

V сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Тӗл пулакан чул муклашкисем тавра ҫилӗллӗн кӑпӑкланса та турпассемпе хур мамакӗсене вӑрт-варт ҫавӑрттарса, йӑкӑрин чупса кайрӗҫ ял урамӗсем тӑрӑх шарлакан, хӑмӑртарах тӗслӗ, йӑлтӑрти ҫырмасем; пысӑк кӳлленчӗксене кӑвак тӳпе мӗлки ӳкнӗ, ишнӗрен пулас, ҫаврака шурӑ пӗлӗчӗсем ҫаврӑнса тӑнӑн курӑнаҫҫӗ; хӑвӑрттӑн-хӑвӑрттӑн шӑпӑртатса тӑкӑнчӗҫ ҫурт тӑррисенчен янӑравлӑ тумламсем.
Побежали по деревенским улицам бурливые, коричневые, сверкающие ручейки, сердито пенясь вокруг встречных каменьев и быстро вертя щепки и гусиный пух; в огромных лужах воды отразилось голубое небо с плывущими по нему круглыми, точно крутящимися, белыми облаками; с крыш посыпались частые звонкие капли.

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics