Шырав

Шырав ĕçĕ:

ялан the word is in our database.

ялан (тĕпĕ: ялан) more information about the word form can be found here.

— Чи пысӑк ӗмӗт: нихҫан та уйрӑм пурӑнмалла мар, ялан пӗрле пулмалла.
— Главный план: никогда не разлучаться, всегда быть вместе.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Тытас тесе, вӗсем мана ялан йӗрленӗ.
Они за мной охотились.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Мерзляковпа Кондрин ялан Рогов хыҫҫӑнах ҫӳрерӗҫ.
Мерзляков и Кондрин ходили за Роговым по пятам.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ҫав мӗлкесен юхӑмӗ, темшӗн ҫынсенчен те хӑрушӑрахскер, хӑвӑртах куҫран ҫухалчӗ, Яков вара фабрика хапхи патӗнче тунтикун час-часах пулакан ҫапӑҫу пуҫланса кайнине ӑнланса илчӗ, — праҫник хыҫҫӑн ялан тенӗ пекех ҫапӑҫнӑ, анчах ҫав тӗксӗм, ӳлекен мӗлкесен хӑрушла чуппи асра юлчӗ.
Этот поток теней, почему-то более страшных, чем люди, быстро исчез, Яков понял, что у ворот фабрики разыгралась обычная в понедельник драка, после праздников почти всегда дрались, но в памяти его остался этот жуткий бег тёмных, воющих пятен.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Темиҫе кунтан, ирхине, Окара шыва кӗнӗ чухне, ӑна Маврин поручикпе Нестеренко курчӗҫ; вӗсем ун патне темӗн чухлӗ вӑлта хуллисем хурса тултарнӑ кимӗпе ишсе пычӗҫ, ялан сивӗ те лӑпкӑ поручик Якова хуллен пуҫ тайса, ним чӗнмесӗр саламларӗ те тӳрех юханшыв варринелле ишсе кайрӗ, Нестеренко вара, хывӑннӑ май, хуллен кӑна каларӗ:
А через несколько дней, когда он утром купался в Оке, его застигли поручик Маврин и Нестеренко, они подъехали в лодке, усатой от множества удилищ, хладнокровный поручик поздоровался с Яковом небрежным кивком головы, молча, и тотчас же отъехал на середину реки, а Нестеренко, раздеваясь, тихо сказал:

Ялан тӑрмашакан, сиккелесе ҫӳрекен Алексей тетӗшӗ те — кулӑшла; унӑн Государство думине лекес килет, ҫавӑншӑн вӑл хаҫатсене ҫӑткӑнлансах вулать, хулара пуринпе те юри ачаш пулса кайрӗ, ватӑ та аскӑнчӑк хӗрарӑм пек, фабрикӑри рабочисемпе йӑпӑлтатать.
Смешон суетливый попрыгун дядя Алексей; ему хочется попасть в Государственную думу, ради этого он жадно питается газетами, стал фальшиво ласков со всеми в городе и заигрывает с рабочими фабрики, точно старая, распутная баба.

Акӑ, ҫӳҫӗсене кӗскен кастарнӑ пуҫсем хум пек иртсе кайрӗҫ; кусем — хулари икӗ училищӗре вӗренекен ачасем; йывӑр та кӑвак тӗслӗ машина пек, салтаксен ҫур роти иртрӗ, ӑна хулара чапа тухнӑ, ялан тӑнӑҫ кӑмӑллӑ поручик Маврин ертсе пынӑ; вӑл пӑр кайнӑ вӑхӑтран пуҫласа кӗрхи сивӗсем пуҫланичченех, кашни кун Окара шыва кӗнӗ; хӑй, Помяловӑпа вӑрттӑн ҫыхӑну тытса, унӑн укҫипе пураннӑ, — кӑна пурте пӗлнӗ.
Прокатилась длинная волна стриженых голов; это ученики двух городских училищ; тяжёлой, серой машиной продвинулась полурота солдат, её вёл знаменитый в городе хладнокровный поручик Маврин: он ежедневно купался в Оке, начиная с половодья и кончая заморозками, и, как было известно, жил на деньги Помяловой, находясь с нею в незаконной связи.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Ку вӑл — ялан пулакан ӗҫ, ҫулла хӗвел тухнӑ пекех!
— Это — обыкновенное дело, как солнышко летом!

Кил хушшинче йывӑр, машина пек тирпейлӗ, ҫынсемпе ялан хаяр пулнӑ Тихон Вялов аллине шӑпӑр, кӗреҫе, пуртӑ тытса ҫӳренӗ; вӑл васкамасӑр шӑлнӑ, ҫӗр чавнӑ, каскаланӑ, мужиксемпе рабочисем ҫине кӑшкӑркаланӑ.
По двору ходил тяжёлый, аккуратный, как машина, строгий к людям Тихон Вялов с метлой, с лопатой в руках, с топором; он не торопясь мёл, копал, рубил, покрикивал на мужиков, на рабочих.

Кӗрхи илемлӗ ирсенче ирех вӑранса, аслӑ Артамонов фабрика хыттӑн чӗнсе кӑшкӑртнине илтнӗ, ҫур сехетрен вара фабрика чарӑнма пӗлмесӗр кӑшӑртатма, пӑшӑлтатма тытӑннӑ, хӑлха ялан илтме хӑнӑхнӑ пусӑрӑнчӑкрах, анчах хӑватлӑ ӗҫ шавӗ илтӗнсе тӑнӑ.
Просыпаясь в жемчужном сумраке утренних зорь осени, Артамонов старший слышал требовательный гудок фабрики, а через полчаса начинался её неугомонный шорох, шёпот, глуховатый, но мощный и привычный уху шум работы.

Ӑна унӑн хурчканни пек куҫӗсем, ялан сиккелекен ҫӳлти тути айӗнче йӑлтӑртатакан ылтӑн шӑлӗ, ҫӳлелле пӗтӗрсе лартнӑ кӑвакрах мӑйӑхӗсем, ҫӑмӑл сухалӗ, ҫатӑрах тытса лартма пултаракан кайӑкла пӳрнисем тарӑхтарчӗҫ, пуринчен ытла яланах сывлӑшра мӗн те пулин кукӑрткаласа ӳкерсе кӑтартакан сылтӑм аллин шӗвӗр пӳрни кӑмӑла каймарӗ.
Раздражали ястребиные глаза, золотой зуб, блестевший за верхней, судорожной губою, седенькие усы, воинственно закрученные, весёлая бородка и цепкие, птичьи пальцы рук, особенно неприятен был указательный палец правой руки, всегда рисовавший в воздухе что-то затейливое.

Вӑл ялан шӳт тунӑ, вӑл хӑҫан шӳт туманнине ӑнланма та йывӑр пулнӑ.
И трудно было понять, когда он не шутит.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Вӑл ҫав хӗрарӑма хӑйпе юнашар тӑратать те, ун куҫӗ умне ҫав самантрах тӗлӗнмелле ҫӑмӑл, кӑмӑллӑ, тул енчен илемлӗ, шал енчен ырӑ та лӑпкӑ, ӗҫе юратман вуншар ҫынсене кунсеренех курмасӑрах пурӑнма май паракан пурнӑҫ тухса тӑрать; ҫав ҫынсем, ялан темшӗн кӑмӑлсӑр ҫӳрекенскерсем, е кӑшкӑраҫҫӗ, ӳпкелешеҫҫӗ е, улталама тӑрӑшса, суяҫҫӗ, вӗсем йӑлӑхтармалла йӑпӑлтатни, пытарма пӗлмен, анчах та ӳссех пыракан курайманлӑх пекех, тарӑхтарса ҫитерет.
Он ставил эту женщину рядом с собою, и тотчас же возникала пред ним жизнь удивительно лёгкая, уютная, красивая внешне, приятно тихая внутренне, без необходимости ежедневно видеть десятки нерадивых к делу людей; всегда чем-то недовольные, они то кричали, жаловались, то лгали, стараясь обмануть, их назойливая лесть раздражала так же, как плохо скрытая, но всё растущая враждебность.

Анчах та епле-ха ачана: ялан ӗҫшӗн тӑрмашнӑ пирки пурӑнма питӗ кичем, тейӗн?
Но ведь как скажешь, что скучно жить в комариной туче однообразных забот о деле?

Шӑллӗ ҫав ҫынсенчен пуринчен ытларах ялан кӑшкӑрашса калаҫакан цыгана, Коптева, юратнӑ пулмалла; вӑл ӳсӗр пек тата ҫине тӑрса ӗҫлекен, ӑслӑ ҫын пек те туйӑннӑ, вӑл пуринчен те ытларах: — Кусем пурте пустуй япаласем, философи! Промышленность — акӑ вӑл чи кирли! Техника, — тенӗ.
Любимцем брата был, видимо, крикливый цыган Коптев; он казался пьяным, в нём было что-то напористое и даже как будто умное, он чаще всех говорил: — Все это пустяки, философия! Промышленность — вот! Техника.

Алексейпе унӑн арӑмӗн хулара туссем пулман, анчах праҫник кунӗсенче унӑн якалса, чӗркеленсе пӗтнӗ кивӗ япаласем лартса тултарнӑ чӑлансем евӗрлӗ тӑвӑр пӳлӗмӗсене темшӗн шанчӑклах мар ҫынсем пухӑннӑ: унта фабрика тухтӑрӗ, ылтӑн шӑллӑ Яковлев, хаяр тата ҫынсенчен тӑрӑхласа кулма юратакан ҫын; ялан кӑшкӑрса калаҫакан Коптев техник, ӗҫке ернӗ тата картла выляма юратаканскер; Мирон учителӗ, студент, полици вӗренме чарнӑскер пулнӑ; унӑн каҫӑр сӑмсаллӑ арӑмӗ пирус туртнӑ, гитара каланӑ.
В городе у Алексея и жены его приятелей не было, но в его тесных комнатах, похожих на чуланы, набитые ошарканными, старыми вещами, собирались по праздникам люди сомнительного достоинства: золотозубый фабричный доктор Яковлев, человек насмешливый и злой; крикливый техник Коптев, пьяница и картёжник; учитель Мирона, студент, которому полиция запретила учиться; его курносая жена курила папиросы, играла на гитаре.

Вӑл чылай енчен фабрикӑри тап-таса ҫӳрекен, ялан шӳт тӑвакан платник Серафим евӗрлӗрех пулнӑ; Серафим ачасем валли шӑхличсемпе пӗчӗк пӑшалсем те, вӗсене пытарма тупӑксем те яланах пӗр пек хаваслӑхпа тата ӑста туса пынӑ.
В нём было что-то общее с чистеньким, шутливым плотником Серафимом, который одинаково весело и ловко делал ребятишкам дудки, самострелы и сколачивал для них гроба.

Вӑл ялан тенӗ пекех ытти ачасенчен урӑхла ашкӑннӑ, ҫавна пула ашшӗн мӑнкӑмӑлланас кӑмӑл та пулнӑ.
Его шалости почти всегда принимали несколько необычный характер, и это возбуждало у отца чувство, близкое гордости.

«Фермер хатӗрлемелли ҫул-йӗре тупӑшлӑхпа тата бизнес пуҫлама майсемпе суйласа илнӗ. Сӑмахран, халӗ пирӗн сыр, чӑкӑт тирпейлесе кӑларакансем нумай. Вӗсем уйрӑм, кашни хӑй тӗллӗн ӗҫлеҫҫӗ. Ҫавӑн пек вӗренӳ процесӗ, пӗрлехи технологисене туса хатӗрлесси тата вӑй хумалли пӗрлӗх урлӑ эпир урӑх пахалӑха тухма пултарӑттӑмӑр тата чи кирли — производствӑн пысӑк калӑпӑшӗсем ҫине, ялан тенӗ пекех, йӗркеленӗ рыноксем йӗркелеҫҫӗ», — палӑртнӑ Олег Николаев.
«Направления подготовки фермеров были выбраны с точки зрения рентабельности и возможности начать бизнес. Здесь у нас очень большие заделы. Например, сейчас у нас много маленьких сыроварен. Они работают обособленно, каждая сама по себе. Очевидно, через такой образовательный процесс, выработку единых технологий и объединение усилий мы могли бы выйти на иное качество и, самое главное, на большие объемы производства, на которые, как правило, ориентируются организованные рынки», — отметил Олег Николаев.

Чӑваш Ен Пуҫлӑхӗ Олег Николаев «Фермер шкулӗ» вӗренӳ проектне пурнӑҫлама старт панӑ // Влаҫ органӗсен порталӗ. http://gov.cap.ru/chuv/news.aspx?guid=ec ... b4575c9e35

Ашшӗ пурӑннӑ чухне Никита вӑл ӑна юратнипе юратманнине пӗлмен, вӑл унтан хӑранӑ ҫеҫ, анчах хӑрани ӑна ҫак ялан хавасланса ӗҫлекен, ӑна хӑйне нихҫан та ачашламан, курпун ывӑлӗ пурӑннипе пурӑнманнине те асӑрхаман ҫын ҫине кӑмӑллӑн, ӑшшӑн пӑхма кансӗрлемен.
Никита при жизни отца не знал, любит ли его, он только боялся, хотя боязнь и не мешала ему любоваться воодушевлённой работой человека, неласкового к нему и почти не замечавшего — живёт ли горбатый сын?

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics