Шырав

Эдвард

Граф Эдвард та кайнӑ, — терӗ хӑранипе типсе кайнӑ тутисемпе Юзеф.
И граф Эдвард уехал, — прошамкал пересохшими от волнения губами Юзеф.

— Иезуит чӑтаймасӑр пӳрнисене хускатса илнине асӑрхасанах, Эдвард ку юлашки сӑмаха калама та кирлӗ пулманнине ӑнланса илчӗ.
— Заметив нетерпеливое движение пальцев иезуита, Эдвард понял, что последней фразы не надо было говорить.

— Питӗ аван, Иероним атте! — Эдвард ларчӗ.
— Прекрасно, отец Иероним! — Эдвард сел.

— Эпӗ эсӗр мӗн хушассисене кӗтетӗп, пан Эдвард.
— Я жду ваших приказаний, пане Эдвард.

Эдвард карта ҫине тинкерсе пӑхрӗ те калама чарӑнчӗ.
Эдвард смолк, вглядываясь в карту.

Эдвард аллине карта тытрӗ.
Эдвард взял в руки карту.

Эдвард Иероним аттен куҫӗсенче сӑмахсӑр ыйту пуррине туйса илчӗ.
В глазах отца Иеронима Эдвард угадал немой вопрос.

Эдвард тӑчӗ те темиҫе утӑм ярса пусрӗ, унтан Иероним атте умӗнче чарӑнса, малалла калама пуҫларӗ:
Эдвард встал, сделал несколько шагов и, остановившись перед отцом Иеронимом, продолжал:

Эдвард хутман кабинетра сивӗ иккенне тин сисрӗ.
Эдвард только теперь почувствовал, что в нетопленом кабинете холодно.

— Калӑр-ха, пан Эдвард, ку Германи тӗлӗшпе анчах-и? — ыйтрӗ Иероним атте ӑна пӳлсе.
— Скажите, пане Эдвард, это относится только к Германии? — перебил его отец Иероним.

Эдвард аяккинчи кӗсьинчен географи карти кӑларчӗ те сӗтел ҫине сарса хучӗ.
Эдвард вынул из бокового кармана географическую карту и развернул ее на столе.

— Ну, акӑ мӗн, Иероним атте, — шӑппӑн тенӗ пекех пуҫларӗ Эдвард.
— Ну, так вот, отец Иероним, — почти шепотом начал Эдвард.

Кайран сире вӑл тӗлӗшпе тӗплӗ ӑнлантарса парӗҫ, халӗ эпӗ сире ӗҫсем епле пыни ҫинчен каласа парам, — терӗ ӑна Эдвард.
Позже вы получите подробные объяснения на этот счет, а пока я вам расскажу, как обстоят дела, — ответил Эдвард.

Ун ҫине пӑхса сӑнаса ларакан Эдвард «Кунтан начарах мар боксёр пулма пултарать», тесе шухӑшласа илчӗ.
«А ведь из него мог бы выйти неплохой боксер», — пришло в голову Эдварду, наблюдавшему за отцом Иеронимом.

— Эпӗр шухӑшсене пӗр-пӗринчен пытармасӑр тӳрех ӗҫ ҫине куҫӑпӑр тесе шутлатӑп эпӗ, — терӗ Эдвард чӗнмесӗр ларнине татса.
— Я думаю, что мы с вами будем откровенны и перейдем сразу к существу дела, — прервал молчание Эдвард.

— Сире, Иероним атте, эпӗ таврӑнни кӑшт тӗлӗнтерчӗ те пулас? — Эдвард хӑйпе калаҫакан ҫыннӑн пӗтӗрсе тунӑ пиҫиххин ярапине турткалакан ҫивӗч пӳрнисене сӑнать.
— Вы немножко удивлены, отец Иероним, моим приездом? — Эдвард следил за цепкими пальцами своего собеседника, теребившими черную кисть крученого пояса.

Иероним атте ӗшеннипе кӑшт ыйхӑланӑ пек туйӑнать пулин те, Эдвард унӑн куҫӗсем мӗн ӗҫленине туять.
Эдвард чувствовал это, хотя, казалось, что отец Иероним просто устал и полудремлет.

— Эпӗ пӗтӗм чӗреренех сире пулӑшма хатӗр, пан Эдвард! — терӗ ерипен Иероним атте, Людвига вӗсене иккӗшне анчах хӑварсассӑн.
— Я весь к вашим услугам, пан Эдвард! — тихо произнес отец Иероним, когда Людвига оставила их одних.

Эдвард ҫинчен мӗн сас-хура пур?
Что слышно об Эдварде?