Шырав

Шырав ĕçĕ:

сывлӑшра (тĕпĕ: сывлӑш) more information about the word form can be found here.

Эпӗ вӑтаннине кура, Александр Дмитриевич мана сӗтел хушшинче йӑпатсах ларать, — пирус тӗтӗмӗпе сывлӑшра тӗрлӗрен тӗрӗсем ӳкерет, салфеткӑпа кулмалли фокуссем кӑтартать.
За ужином я очень робела, и Александр Дмитриевич развлекал меня — рисовал в воздухе папиросным дымом тающие узоры, показывал смешные фокусы с салфеткой.

6 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Халь те ас тӑватӑп-ха, сӗтел ҫинчен черви туз картне илтӗм те ҫӳлелле ывӑтрӑм: пурте сывлами пулчӗҫ; куҫсем пурин те, сехӗрленнипе тата тем курас пуррине пӗлес килнипе, пистолет патӗнчен вилӗм тузӗ ҫинелле пӑхаҫҫӗ, лешӗ сывлӑшра пӑлтӑртатса ҫаврӑнса васкамасӑр анать: вӑл сӗтел ҫумне перӗннӗ самантра Вулич пистолет пускӑччине вӗҫертрӗ те… осечкӑ!..
Я взял со стола, как теперь помню, червонного туза и бросил кверху: дыхание у всех остановилось; все глаза, выражая страх и какое-то неопределенное любопытство, бегали от пистолета к роковому тузу, который, трепеща на воздухе, опускался медленно; в ту минуту, как он коснулся стола, Вулич спустил курок… осечка!

Фаталист // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Орёл патӗнче нимӗҫсем сывлӑшра уйрӑмӑнах «активлӑ» пулнӑ.
Рядом с Орлом немцы в воздухе были особенно активны.

Юлашкинчен калани // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мӗн тери хӑрушӑ сывлӑшра ҫакӑн пек шӑплӑх!
Как страшна в воздухе эта абсолютная тишина!

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Сывлӑшра пӑтрашу пуҫланчӗ.
В воздухе началась сутолока.

5 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Колоннӑсем ҫинчи сывлӑшра никам та пулман, анчах таҫта инҫетре, горизонтра, ҫапӑҫу тӗтӗмӗсем курӑнкаланӑ ӗнтӗ.
Небо над колоннами было свободно, а где-то вдали, у туманной кромки далекого горизонта, уже виднелись неровные дымки боя.

Вӑл сывлӑшра пулнӑ вӑхӑтра иккӗмӗш группа — вуникӗ истребитель вӗҫсе кайма хатӗрленчӗ.
Пока она действовала, подготавливалась к вылету вторая группа в двенадцать истребителей.

Вӗсен йывӑр тӗтӗмӗ ҫилсӗр сывлӑшра юпасем пек тӳррӗн мӑкӑрланса ҫӳлелле хӑпарнӑ.
Тяжелый дым их столбами поднимался в безветренном воздухе.

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Лере, сывлӑшра, халь-и, кӑшт тӑхтарахпа-и, пурӗпӗр тӑшман тӗл пулатех.
Где-то там, в небе, рано или поздно встретится враг.

Мересьевпа Петров тулта, уҫӑ сывлӑшра, плащ-палаткӑсем сарса выртма шут турӗҫ.
Мересьев и Петров решили лечь на воздухе, на расстеленных плащ-палатках.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Сывлӑшра ирттернӗ кӗске вӑхӑт хушшинчех, Петров хӑйне ертсе пыраканни питӗ ӑста вӗҫме пултарнине курчӗ; Мересьев та, ҫул ҫинче кӗтмен ҫӗртен юриех темиҫе ҫӳллӗ вираж туса илнӗскер, хӑй ертсе пыракан лётчик лайӑх курма, ӑнланма пултарнине, унӑн нервисем ҫирӗп пулнине асӑрхарӗ.
За те немногие минуты, что они провели в воздухе, Петров сумел оценить уверенную и поистине мастерскую манеру полета своего ведущего, а Мересьев, нарочно сделавший на пути несколько крутых и неожиданных виражей, подметил в ведомом хороший глаз, смекалку, крепкие нервы и, что было для него главным, — еще неуверенный, но хороший летный почерк.

Вӗсем ҫине лайӑхрах пӑхса илсен, ҫав пӑнчӑсем — самолётсем пулнине тата вӗсем сывлӑшра пӗр-пӗрине хӑваланӑ пек ярӑнса ҫӳренине уйӑрса илсен, вӑл сасартӑк шухӑланса кайрӗ, унӑн куҫӗсем ялкӑшма тытӑнчӗҫ, курпунтарах сӑмсин ҫунаттисем сиккелесе илчӗҫ, вара ҫав кӑшт ҫеҫ курӑнакан пӑнчӑсем ҫинчен куҫӗсене илмесӗр, вӑл ывӑҫ тупанӗпе кабинӑран шаккарӗ:
Они оказались при внимательном рассмотрении двумя самолетами, которые неторопливо, точно гоняясь друг за другом, плавали в воздухе, он вдруг оживился, глаза у него загорелись, ноздри тонкого, с горбинкой носа заходили, и, не отрывая глаз от этих двух еле видных черточек, он застучал ладонью о крышку кабины.

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Грузовик хыҫҫӑн темӗн тӑршшӗ кӑвак хӳре — ҫӑра тусан тӑсӑлса пынӑ, вӑл нумай километр хушши тытӑнса тӑрса, пӗр ҫилсӗр пӑчӑ сывлӑшра ерипен кӑна сирӗлнӗ.
Огромный серый хвост вставал из-под колес грузовика и тянулся за ним, медленно расплываясь в душном, безветренном воздухе.

Вӑл лётчикӑн кашни хускануне ҫеҫ мар, рульсем ҫинче выртакан алли чӗтренине те сиснӗ, вара ӑна ҫавӑнтах сывлӑшра унталла е кунталла вӗҫнипе палӑртнӑ.
Машина чувствовала не только каждое движение, но и дрожание руки, лежащей на рулях, тотчас же фиксируя его соответствующим движением в воздухе.

10 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

— Машина мар ку — сӗрме-купӑс, турӑшӑн та сӗрме-купӑс! — шавларӗ вӑл, хӑйне сывлӑшра ытлашши иртӗннӗшӗн ятлама пикеннӗ инструктор сассине хупласа.
— Не машина — скрипка, ей-богу, скрипка! — шумел он, перебивая инструктора, выговаривавшего ему за лихачество.

Перерывсем вӑхӑтӗнче вӑл час-часах аэродрома кайса, ҫав машинӑсем кӑшт чупса кайсанах пӗлетелле чӑмса хӑпарнине, сывлӑшра, сенкертерех хырӑмӗсене кӑтартса, кутӑн-пуҫӑн ҫаврӑнкаланине пӑхса тӑнӑ.
Частенько в перерывы он уходил на аэродром и смотрел, как с короткой пробежки взлетали и как круто уходили в небо эти машины, как вертелись они в воздухе, сверкая на солнце голубоватым брюшком.

Кукушкин хӑйне каллех сывлӑшра ҫапса антарни ҫинчен, ҫунакан самолёт ҫинчен сикни ҫинчен, «сикессе ӑнӑҫлах сикрӗм, хамӑрӑннисем патне анса лартӑм, анчах алла мӑкӑлтаса пӑрахрӑм та халӗ медсанбатра вилесле тунсӑхласа выртатӑп, анчах ку вӑл нимех те мар, часах строя таврӑнатӑп», тесе ҫырнӑ.
Кукушкин сообщал, что его снова подбили, он прыгнул с горящего самолета, прыгнул удачно, сел у своих, но вывихнул при этом руку и теперь лежит в медсанбате, «подыхая со скуки», среди, как писал он, «доблестных работников клистира», но что все это чепуха и скоро он опять будет в строю.

9 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Наумов вара ку ҫын мӗншӗн ҫав тери пӑлханнине те, вӗҫнӗ чух унӑн сӑнӗ мӗншӗн ҫавӑн пек пулнине те, унӑн хура куҫӗсенче мӗншӗн куҫҫулӗ пулнине те, вӑл мӗншӗн сывлӑшра ытларах пулма тӑрӑшнине те самантрах тавҫӑрса илчӗ.
Наумов сразу понял и волнение этого человека, и необыкновенное выражение его лица, и слезы в его черных глазах, и ту жадность, с какой он хотел продлить ощущение полета.

8 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Уншӑн кунта пурте — япаласем те, ҫынсем те тӑван пек ҫывӑх пулнӑ: кивӗ, куштӑрканӑ, вӑрҫӑ пуҫланнӑранпа тӗссӗрленнӗ сӑран реглансем, йытӑ тирӗнчен ҫӗленӗ унтӑсем тӑхӑннӑ, хӗвелпе пиҫнӗ; сассисем ҫӗтнӗ савӑнӑҫлӑ ҫынсем — тӑван; авиаци базин сӑмсана ҫуракан вичкӗн те тутлӑрах шӑрши ҫапнӑ сывлӑш, ӑшӑтакан моторсен кӗрлевӗпе тата вӗҫсе каякан самолётсем тикӗссӗн кӗрленӗ сасӑсемпе тулнӑ сывлӑш — тӑван; ҫулланса пӗтнӗ комбинезонсем тӑхӑннӑ, ураран ӳкес пек ывӑнса ҫитнӗ техниксем; хӗвелпе бронза тӗслӗ пуличченех пиҫсе ларнӑ хаяр инструкторсем; метеорологи будкинчи хӗрлӗ питлӗ хӗрсем; команднӑй пункт ҫуртӗнчи кӑмакаран йӑсӑрланса тухакан кӑвак тӗтӗм; зуммерсем нӑйлатни тата телефонсем хыттӑн шӑнкӑртатни; фронта тухса каякансем «асӑнмалӑх» чиксе кайнипе столовӑйсенче кашӑксем ҫитменни; тӗрлӗ тӗслӗ карандашсемпе ҫырнӑ «боевой листоксем», сывлӑшра хӗрсем ҫинчен шухӑшлакан ҫамрӑк лётчиксенчен тӑрӑхласа тунӑ карикатурӑсем; вӗҫмелли уйри самолёт кустӑрмисемпе урлӑ та пирлӗ чӗркелесе пӗтернӗ, шӑнса ларнӑ хӑмӑр тӗслӗ пылчӑк; тӑварлӑрах сӑмахсемпе тата авиаци терминӗсемпе хутӑштарнӑ хаваслӑ калаҫу — ҫаксем пурте уншӑн ҫывӑх, хӑнӑхнӑ япаласем пулнӑ.
Родная обстановка, родные люди в старых, шершавых и выгоревших за войну кожаных регланах и в собачьих унтах, загорелые, хриплоголосые, веселые; родная атмосфера, пропахшая сладковатым и острым запахом авиационного бензина, наполненная ревом прогреваемых моторов и ровным, успокаивающим рокотом летящих самолетов; чумазые технари в замасленных комбинезонах, сбившиеся с ног; сердитые, загоревшие до бронзового цвета инструкторы; румяные девчата в метеорологической будке; сизый слоистый дым лежанки в домике командного пункта; хрипенье зуммеров и резкие телефонные звонки; недостаток ложек в столовой, забираемых «на память» отъезжающими на фронт; боевые листки, написанные цветными карандашами, с обязательными карикатурами на юнцов, мечтающих в воздухе о девушках; бурая мягкая грязь летного поля, вкривь и вкось исчерченная колесами и костылями, веселая речь, приправленная солеными словечками и авиационными терминами, — все это было знакомое, устоявшееся.

Вӑл ҫӗр ҫумнелле лӑпчӑннӑ, уйӑх ҫутинчи сивӗ сывлӑшра тӗлӗнмелле йӑлтӑртатнӑ.
Он льнул к земле и, доходя им до пояса, таинственно сиял и дышал в холодном лунном свете.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics