Шырав

Шырав ĕçĕ:

чуна (тĕпĕ: чун) more information about the word form can be found here.

Эсӗ вара мӗнле сиплӗн ман чуна?
И как же ты ее вылечишь?

Пӗрремӗш пайӗ // Борис Чиндыков. Килти архив

Ку чӗр чуна, паллах, ҫутҫанталӑка тӗпчесе вӗренекенсем осетр пулӑ ушкӑнӗ пулать тесе шутлаҫҫӗ, анчах вӑл осетртан нумай урӑхла.
Это животное, несомненно, принадлежит к тому классу, к которому естествоиспытатели причислили осетра, но оно отличается от него существенными признаками.

XXXII сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Ганс пире чуна уҫса яракан пит аван ҫӑл шывӗ тупса пачӗ.
Ганс добыл для нас превосходный источник!

XXIII сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Паллах, ҫак тӗпсӗр шӑтӑкра пире питех те канлӗ, анчах ку канлӗхре ҫапах та темӗскер чуна хӑратса тӑраканни пур.
— О, конечно, нам весьма спокойно на дне этого колодца, но в этом спокойствии есть нечто ужасающее.

XVIII сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Венӑна вӑл чӗрӗ чуна курайман пекех кураймасть.
Вена была ему ненавистна, как живое существо.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Юрату ҫине темле тарӑху ҫине пӑхнӑ пек мар, чуна пуянлатасси ҫине пӑхнӑ пек пӑхас пулсан…
Если смотреть на любовь не как на каприз, а как на обогащение души…

Саккӑрмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Пӗтӗм чуна тытса илекен ҫак калаҫӑва пула вӗҫӗмсӗр пӑлханса кайнӑ Воропаев аллине шинель кӗсйине чиксе ячӗ те тутӑрӗпе пӗрле ирхи ҫеҫпӗл чечекӗсен ҫыххине туртса кӑларчӗ, ҫӗре ӳкерчӗ.
Бесконечно взволнованный этим душу сжигающим разговором, Воропаев опустил руку в карман шинели и вместе с платком вытащил и уронил наземь букетик утренних подснежников.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Унӑн кулли те, пысӑк та йывӑр хырӑмӗ те, шурӑхнӑ сӑн-пичӗ те чуна питӗ хумхантарнӑ, ҫавӑнпа та Воропаев ун ҫине юратса пӑрахнӑ ҫын ҫине пӑхнӑ пекех пӑхать.
Но все в ней — и улыбка, и огромный, грузный живот, и блеклость утомленного беременностью лица — было так трогательно, что Воропаев глядел на нее почти влюбленно.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Шатӑртатакан йывӑҫсен сасси, пӗчӗк чулсем аялалла йӑрӑмӑн-йӑрӑмӑн юхни тата тинӗс хумӗсен шавӗ — пӗтӗмпех вӗсем ҫав тӗттӗмлӗхе пырса ҫапӑнаҫҫӗ те каялла ыткӑнаҫҫӗ, — кун пек шав чуна ҫӳҫентерет…
И в ней гулко рокочущее эхо скрипящих деревьев, струящихся мелких камней и бьющегося о берег моря — эхо шума, от которого делалось страшно…

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Аякран пӑхсан, аманнӑ ачасен сӑн-сӑпачӗсем чуна пырса тивмелле курӑнаҫҫӗ.
Со стороны вид искалеченных ребят был еще трогательнее.

Ҫаксем пурте чуна пырса тивмелле — питӗ кӑмӑллӑ та питӗ чухӑн; темле тӗлӗнмелле савӑнӑҫлӑ туйӑма пула макӑрас килет.
И все это было такое трогательное, такое милое и такое бедное, что хотелось плакать от какого-то ужасно радостного чувства.

Чуна чи хумхантараканни ҫакӑ пулчӗ (ун ҫинчен ӑна Ступина вӑрттӑн каласа пачӗ).
Но самым трогательным было вот что(он узнал об этом от Ступиной по секрету).

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Тӳрех калас пулать: чуна тӑпӑлтаратчӗ.
Прямо-таки душу рвал.

Ырӑ та телейлӗ сӑн-питлӗ сталинградец хӑвӑрт аяккалла пӑрӑнчӗ, ҫав самантра — Воропаев этемсен чунӗсене тытса илнӗ, ҫав тыткӑн вӑйӗ ҫав тери хӑвӑрт ӳссе пынӑ тата ҫав тыткӑна илессине нимӗн те чӑрмантарма пултарайман тенӗ пек самантра, сывлӑша тар шӑрши ҫапсан, чӑн-чӑн атака умӗнхи пекех ҫӗр ҫинче мӗнпур чӗрӗ япала хӗвӗшме тытӑнсан тата чуна питӗ хумхантаракан: «Кӗреҫесем!.. хӑвӑрт!.. Вут! Ӑҫта пӗрремӗш штурмовой» — тесе пӑшӑлтатса калаҫнисем илтӗнме пуҫласан — пӗр хӗрарӑм хӑлхана ҫурас пек сасӑпа ҫухӑрса ячӗ, тем кӗрмешни илтӗнчӗ, вара, фронтовиксене сире-сире, Воропаев умне чӑп-чӑмӑр та тарланӑ хӗрарӑм сиксе тухрӗ те, чупса пынӑ ҫӗртен ӑна пырса ҫапӑннӑ пек, чарӑнса тӑчӗ.
Сталинградец с блаженно счастливым лицом метнулся в сторону, и в этот момент, когда, казалось, уже ничто не могло воспрепятствовать стремительно нарастающему господству Воропаева над душами, когда в воздухе запахло порохом и все живое засуетилось, как перед подлинной атакой, и уже раздавался донельзя волнующий шопот: «Лопаты! Живо! Огня!» — чей-то женский голос пронзительно взвизгнул, послышалась глухая возня, и прямо на Воропаева, расталкивая окружавших его фронтовиков, выскочила и, точно о него с разбегу ударившись, остановилась потная круглая бабенка.

Иккӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Чуна савӑк!
На душе веселей!

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

— Чӗрӗлнӗ чуна — вӗлереймӗҫ!
— Душу воскресшую — не убьют!

XXIX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Ҫапла ыраттарнипе вӗсем чуна кӳрентерчӗҫ, ӑна хӑйӗнчен, Павелран, унӑн чӗрипе пӗрлешсе ларнӑ мӗнпур япаларан аяккалла хӑваларӗҫ.
И, возбуждая боль, обижали женщину, отгоняя ее прочь от самой себя, от Павла и всего, что уже срослось с ее сердцем.

Турра кӗлтӑвас кӑмӑл нумайранпа пулманччӗ унӑн, анчах халь вӑл чуна пӑлхатса тӑчӗ.
Давно не возникавшее желание молиться волновало ее.

XXVIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Унӑн пурин ҫинчен те нумай, савӑнӑҫлӑн, чуна кӗрсе, унта хӗвел анас умӗнхи ҫутӑпа ҫуталса тӑракан пур туйӑмсемшӗн те такама тав туса калаҫас килчӗ.
Хотелось говорить обо всем, много, радостно, со смутным чувством благодарности кому-то неизвестному за все, что сошло в душу и рдело там вечерним предзакатным светом.

Вӑл ҫакӑн пек лӑпкӑлӑха пӗлет ӗнтӗ, ку вӑл унӑн яланах пайтах пӑшӑрханса ирттернӗ хыҫҫӑн пулать, ӗлӗкрех чух ӑна ку кӑштах шухӑшлаттаратчӗ, анчах халӗ вӑл чуна уҫса ярать ҫеҫ, ӑна пысӑк та вӑйлӑ туйӑмпа ҫирӗплетет.
Она уже знала это спокойствие, оно являлось к ней всегда после больших волнений и — раньше — немного тревожило ее, но теперь только расширяло душу, укрепляя ее большим и сильным чувством.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics