Шырав

Шырав ĕçĕ:

ӳссе (тĕпĕ: ӳс) more information about the word form can be found here.

Яков тутарла сарлака сухал ҫитӗнтерсе янӑ, хӗрлӗрех сухалӗпе пӗрле Яковӑн ҫынсенчен тӑрӑхлас йӑли палӑрмаллах ӳссе пынӑ; ывӑлӗ шухӑ ҫынсене кахаллӑн кӑна: — Ҫул ҫинче шыв лупашкине кӗрсе ларатӑр эсир, господа! Лӑпкӑрах пурӑнасчӗ сирӗн, — тенине илтме кӑмӑллӑ пулнӑ.
Яков отпустил окладистую татарскую бородку, и вместе с рыжеватой бородою у Якова всё заметнее насмешливость; приятно было слышать, когда сын лениво говорил бойким людям: — Сядете вы в лужу по дороге в господа! Жили бы проще.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Анчах пуҫӗ мухмӑрпа пӑтранса тӑнине тата лӗнчӗркесе ҫитнӗ кӗлетки ывӑннине туйнӑ вӑхӑтрах, шӑллӗне сӑнаса, вӑл хӑйӗн ӑшӗнче тепӗр кӑткӑс туйӑм ӳссе пынине сисрӗ: вӑл шӑллӗне пӗр вӑхӑтрах ӑмсанать те хисеплет те; унран вӑрттӑн тӑрӑхлани те, ӑна курайманни те пур.
Но сквозь туман в голове и усталость отравленного, измотанного тела, он, присматриваясь к брату, испытывал всё более сложное чувство, смесь зависти и уважения, скрытой насмешливости и вражды.

Вӑл вӗри те ҫӑра чей ӗҫрӗ, ҫӑвар ӑшчиккине ҫунтарса коньяк ҫӑтрӗ, анчах ӳсӗрӗлнине туймарӗ, пӑшӑрханни ҫеҫ ӳссе пычӗ, унӑн ӑҫта та пулин каяс килчӗ.
Он пил горячий, крепкий чай, глотал коньяк, обжигая рот, но не чувствовал, что пьянеет, только возрастало беспокойство, хотелось идти куда-то.

Ывӑҫ тупанӗсемпе хӑйӗн кӑкрисене, айӑкӗсене шӑлкаласа, хӗрарӑм текех пуҫӗпе сула-сула илет, вара унӑн ҫӳҫӗсем те ӳссе пынӑ пек, вӑл хӑй те ӳснӗ пек, самӑртарах, пысӑкрах пулса пырса, пурне те хупласа лартнӑ пек туйӑнать, унсӑр пуҫне нимӗн те курӑнмасть ӗнтӗ, таврара нимӗн те ҫук пекех.
Поглаживая ладонями грудь и бёдра, она всё встряхивала головою, и казалось, что и волосы её растут, и вся она растёт, становясь пышнее, больше, всё закрывая собою так, что кроме неё уже стало ничего не видно, как будто ничего и не было.

— Пӑшӑрханакан халӑх хисепӗ уҫҫӑнах палӑрмалла ӳссе пырать.
— Очень заметно растёт число обеспокоенного народа.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Вӑл ывӑлӗ хӑвӑрт ӳссе пынине, анчах та темле урӑх еннелле ӳснине курчӗ.
Он видел, что сын растёт быстро, но как-то в сторону.

Вӑл яланах аллине мӗнле те пулин кӗнеке тытса, пӗр пӳрнине ун хушшине хӗстерсе ҫӳренӗ, ҫавӑн пирки кӗнеке ун пӳрни ҫумне ӳссе ларнӑ пек туйӑннӑ.
Ходил этот мальчик всегда с какой-нибудь книгой в руке, защемив в ней палец так, что казалось — книга приросла к нему.

— Таврара пулса иртекен ӗҫсем ҫине пӑхатӑн та, сана пӗр ҫакӑ кӑна лӑплантарать: пурнӑҫри ирсӗрлӗх, ӳссе пырса, пӗр ҫӗре пухӑнать, ку вӑл ҫав ирсӗрлӗхӗн вӑйне ҫӗнтерме ҫӑмӑлтарах пултӑр тенӗ пек пулса тухать.
— Смотришь на происходящее, и лишь одно утешает: зло жизни, возрастая, собирается воедино, как бы для того, чтоб легче было преодолеть его силу.

Ҫав ача чӑннипех те кӑмсак пек, каҫхи мӗлке пек ӳссе пычӗ, шуйттан ҫури пек мӗлтлетсе ҫӳресе, пӗрмаях куҫ тӗлне пулчӗ.
Вот этот мальчишка действительно рос, как плесень, как вечерняя тень, и, мелькая вороватым чертёнком, всё чаще попадался на глаза.

Ӗҫ халӗ шавлӑн ӳссе пынӑ, вӑл хуҫа ҫине ҫӗршер куҫсемпе пӑхнӑ, хӑйне яланах тимлӗн сӑнаса тӑма хушнӑ, анчах мӗн те пулин Илья ҫинчен аса илтерсенех — ӗҫ ҫинчен шухӑшласси, ҫӗрӗк, пӑнтӑхса кайнӑ никӗс пек, арканса кайнӑ, вара шухӑшсене ҫӗнӗрен пухса ҫирӗп тӗвӗсемпе ҫыхса лартма нумай вӑй кирлӗ пулнӑ, вӑл Илья ҫуккипе пушанса юлнӑ чӗрине кӗҫӗн ывӑлӗпе йӑпанса тултарма тӑрӑшнӑ, анчах Яков ӑна лӑплантарма пултарайманнине туйса, тата хытӑрах кӳреннӗ.
Дело шумно росло, смотрело на хозяина сотнями глаз, требовало постоянно напряжённого внимания, но лишь только что-нибудь напоминало об Илье — деловые думы разрывались, как гнилая, перепревшая основа, и нужно было большое усилие, чтоб вновь связать их тугими узлами, он пытался заполнить пустоту, образованную отсутствием Ильи, усилив внимание к младшему сыну, и с угрюмой досадой убеждался, что Яков не утешает его.

«Эпир шкулсенче кадет класӗсен шучӗ ҫулран ҫул ӳссе пынине куратпӑр. Вӗсенче вӗренекен ачасем хӑйсен тантӑшӗсенчен уйрӑлса тӑни те куҫ кӗретех. Чи кирли вара — патриотла ӑс-хакӑл никӗсне хывма витӗм кӳ», — палӑртнӑ регион Ертӳҫи.
«Мы видим, что из года в год увеличивается количество кадетских классов в школах. Заметно, что дети, которые в них обучаются, отличаются от своих сверстников. Это важный фактор, который говорит о том, что кадетское движение имеет мощное воздействие на поведенческую модель подрастающего поколения, а самое главное — закладывает основы патриотического сознания», — подчеркнул руководитель региона.

Чӑваш Ен Пуҫлӑхӗ Олег Николаев федерацин Атӑлҫи округӗн Совет Союзӗн Геройӗ А.В. Кочетов ячӗллӗ Чӑваш кадет корпусӗнче ҫӗршывӑн пулас хӳтӗлевҫисемпе тӗл пулнӑ // Влаҫ органӗсен порталӗ. http://gov.cap.ru/chuv/news.aspx?guid=9c ... b4575c9e35

Петр Алексейре темле ют, ӑнланмалла мар япала пуррине сисрӗ, вӑл ӑна вӑрттӑн, шанмасӑртарах сӑнаса пурӑнчӗ, сӑнанӑҫемӗн ку шанманлӑх унӑн пӗрмай ӳссе пычӗ.
Пётр чувствовал в Алексее что-то очень чужое, неясное, он незаметно, недоверчиво присматривался к нему, и недоверие всё возрастало.

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Никитӑн пӗрмаях Тихона лайӑхрах пӗлес, ҫав вӑхӑтрах тата ҫав сарлака янахлӑ, ӑнланмалла мар мужикрен хӑрас туйӑм ӳссе пынӑ.
У Никиты всё росло смешанное чувство любопытства к Тихону и страха пред этим скуластым, непонятным мужиком.

Артамоновсен ӗҫӗнче ҫынсем хӑвӑрт хутшӑнса пычӗҫ; фабрикӑран икӗ ҫухрӑмра, верескпа витӗннӗ сӑртсем ҫинче, сайра чӑрӑшсем хушшинче, пӗчӗкҫеҫ лутра пӳртсем ӳссе ларчӗҫ, — вӗсем тавра картишсем те, ҫатан картасем те ҫук, аякран вӗсем вӗллесем пек курӑнаҫҫӗ.
Дело Артамонова быстро обрастало людями; в двух верстах от фабрики, по холмам, покрытым вереском, среди редкого ельника, выстроились маленькие, приземистые хижины, без дворов, без плетней, издали похожие на ульи.

Унӑн ҫап-ҫаврака хулпуҫҫийӗсем мӑйне хупӑрласа тӑнӑ, йӳҫӗ тӳрех кӑкӑртан ӳссе тухнӑ пек туйӑннӑ, ҫапла вара вӑл та курпун пек курӑннӑ.
Плечи у него были круто круглые, шея пряталась в них, голова росла как бы прямо из груди, он казался тоже горбатым.

Хӑй хыткан, хӗрлӗрех сухал ӳссе ҫитӗннӗ, куҫӗсем хӗрелсе, путса ларнӑ, вӑл пачах та инженерсем Стартран ӑсатса янӑ хӑюллӑ, тӑп-тӑп шофер евӗрлӗ мар.
Худой, с лицом, обросшим рыжеватой щетиной, с воспаленными, запавшими глазами, он совсем не походил на того бодрого, подтянутого парня, которого инженеры провожали со Старта.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Кӗрт ӑшӗнчен ӳссе тухнӑ пек курӑнакан кантӑкланӑ парниксенче ӑшӑ, хутлӑ-хутлӑ вӑрӑм ҫӳлӗксем ҫинче пахча ҫимӗҫсем: редиска, салат, хӑяр, помидор ҫитӗнеҫҫӗ.
Под стеклянной крышей парников, словно выросшей из сугроба, было жарко, на длинных стеллажах буйно кустилась зелень: редиска, салат, огурцы, помидоры.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

— Авӑ, трубасене турттарасси епле ӳссе кайнӑ!
— Ого, как подвинулась развозка труб!

Саккӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вӑл, Кузьма Кузьмич, килте ӳссе ҫитӗннӗ Сальери, ӑна, Ковшова упраса хӑварма, асӑрхаттарма тивӗҫ.
Он, Кузьма Тополев, доморощенный Сальери, обязан предостеречь, предупредить его.

Улттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вӑл ӳссе, ҫӗнӗ йывӑрлӑхсене тӳссе ирттерме хатӗрленсе пычӗ.
Она росла и готовилась к грядущим испытаниям.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics