Corpus of the Chuvash language

Карта хыҫӗнче, таҫта, панулми ӳкет, ку мучие лӑпкӑлӑхран вӑратать.

Где-то за плетнем, в саду упало яблоко, и это вывело старика из забытья.

Турат ҫинчи сливӑсем // Петр Львов, Георгий Ефимов. Шуртаков С.И. Ҫаврӑннӑ юрату. Повеҫпе калавсем. Вырӑсларан куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1977. — 190 с. — 184–189 с.

Хе, ҫылӑх ҫапасшӗ, пӗркунне ҫав Ҫӗн Арбатра Николай Юрьевич ҫурӑм хыҫӗнче ман шухӑша «вӑрттӑн итлесе» тӑман-ши?

Уж не стоял ли, коим грехом, у меня за спиной тогда на Новом Арбате Николай Юрьевич и не «подслушал» ли мои мысли?

18 // Петр Львов, Георгий Ефимов. Шуртаков С.И. Ҫаврӑннӑ юрату. Повеҫпе калавсем. Вырӑсларан куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1977. — 190 с. — 3–180 с.

Лере те, вокзал хыҫӗнче те тем чухлех-мӗн халӑх, вӗсем те шавлама тытӑнаҫҫӗ.

Там, за вокзалом, на площади тысячи голосов подхватили.

Ӗмӗрлӗхех киле // Александр Галкин. Прилежаева М. П. Ленин пурнӑҫӗ: повесть; Александр Галкин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1977. — 255 с.

Тата тепӗр хӑю пур: ӗнси хыҫӗнче, таҫта ҫӳҫ чӑтлӑхне чеен тирсе янӑскер.

А еще один маленький бант был как-то хитро пристроен в волосах на затылке.

6 // Петр Львов, Георгий Ефимов. Шуртаков С.И. Ҫаврӑннӑ юрату. Повеҫпе калавсем. Вырӑсларан куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1977. — 190 с. — 3–180 с.

Хӳме хыҫӗнче Дутловӑн хӑлхи тӗлӗнчех автан авӑтса ячӗ.

Петух прокричал за стеной под ухом Дутлова.

XV // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Хунар ҫуттинче становойпа Егор Михайловичӑн пӗвӗсен ҫуррийӗ кӑна курӑнчӗҫ; вӗсен хыҫӗнче тата такам вӗсем еннелле ҫурӑмӗпе тӑнӑ.

Становой и Егор Михайлович видны были при свете фонаря только верхнею своею частию за балкой; за ними стоял еще кто-то спиной.

XIV // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Дутлов хурчӑка вӑййинчи чӗпамӑшӗ пек туйӑннӑ пулсан, ывӑлӗсем пӗртте унӑн чӗппи пек туйӑнман: вӗсем унӑн хыҫӗнче пӗр сас-чӗвӗсӗр, хыпкаланмасӑр, ирӗккӗн тӑнӑ.

Если Дутлов походил на матку в игре в коршуна, то парни его не вполне напоминали собою птенцов: не метались, не пищали, а стояли спокойно позади его.

V // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Тӗрлӗ кӑмӑллӑ ҫынсем татах та нумай пулнӑ, тӗксӗм кӑмӑллисем, тирпейлисем, хытӑ чӗреллисем, пусӑрӑнчӑк кӑмӑллисем; хӗрарӑмсем те пулнӑ, анчах вӗсем туяллӑ арҫынсем хыҫӗнче тӑвӗ.

Было еще много разных характеров мирян: были мрачные, приличные, равнодушные, загнанные; были и бабы позади мужиков, с палочками.

V // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Вӗсенчен пӗри халӑх ҫине те килмен, унӑн арӑмӗ кӑна халӑх хыҫӗнче хурлӑхлӑн тӑрса епле те пулсан инкек хӑй еннелле ҫаврӑнмӗ-ши, тесе хӑраса кӗтсе тӑнӑ; паллӑ туса хунӑ икӗ ҫынӗнчен тепри, Хӗрлӗ Раман, чухӑн мар пулин те вӑл хӑй ҫине ҫӗтӗк сӑхман ҫакса янӑ, крыльца умне таянса пуҫне усса тӑнӑ.

И один из них даже и не пришел на сходку, только баба его грустно стояла позади всех, смутно ожидая, что как-нибудь колесо перевернется на ее счастье; другой же из двух назначенных, рыжий Роман, в оборванном армяке, хотя и по бедный, стоял прислонившись у крыльца и, наклонив голову.

V // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Унӑн паттӑртан та паттӑр ывӑлӗсем ун хыҫӗнче хӗсӗнкелесе тӑнӑ.

Дети и племянники, молодец к молодцу, стояли и жались за ним.

V // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Эпӗ улпут майри умӗнче тӑтӑм, улпут хӗрӗ алӑк хыҫӗнче музыка калать.

Я так-то перед ней стоял, перед барыней, у горки, а барышня там, за дверью, закатывала.

IV // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Еникале хыҫӗнче, шыва путнӑ сулӑсемпе тулса ларнӑ бухта урлӑ, нумай хӗн-хур тӳснӗ Керчь хулин аджим-ужайскӑн шурӑ чулӗнчен тунӑ ҫурчӗсем виле чайкӑсем пек курӑнса лараҫҫӗ.

За Еникале через бухту с затопленными судами виднелись, как убитые чайки, дома из аджимушкайского белого камня многострадальной Керчи.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Ҫав стенасен хыҫӗнче ҫулӑм ялкӑшать.

За этими стенами горело.

Вунҫиччӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Алӑк хыҫӗнче кухньӑра Василӗн мӑкӑртатакан сасси, Софья Олимпиевнӑн, ытти темӗнле хӗрарӑмсен сасси тата Коля хыттӑн ятлани илтӗнчӗ.

За дверями в кухне слышался бубнящий голос Василя, голос Софьи Олимпиевны, еще какие-то женские голоса, резкая отповедь Коли.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Эпӗ канавсен хыҫӗнче вырнаҫнӑ траншейӑсен, дзотсен, пурӑнмалли блиндажсен, «кашкӑр шӑтӑкӗсен» тата пулемет йӑвисен позициллӗ йӗркине, укрепленисен артериллӗ ку чухнехи системине чылай вӑхӑт хушши картта ҫине ӳкертӗм.

Я долго наносил на карту позиционные сети траншей, дзотов, жилых блиндажей, «волчьих ям» и пулеметных гнезд, расположенных позади рвов, — эту артериальную систему современных укреплений.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Эпир Хӗрлӗ Ҫара паракан кашни сведенисен хыҫӗнче, вӗсенче пысӑках мар йӑнӑш пулсан та, ҫынсен пурнӑҫӗ, ытлашши юн юхтарасси курӑнса тӑнӑ.

За каждой, даже небольшой неточностью в сведениях, передаваемых нами Красной Армии, стояли человеческие жизни, лишняя кровь.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Ун урлӑ пирӗн пата кирлӗ сведенисем сӑрхӑнса кӗреҫҫӗ, е пурте чӗлхене шӑл хыҫӗнче тытсан, санах, оперативлӑ работниках лайӑх мар пулать.

Через него просачиваются к нам необходимые сведения, а если все будут язык держать за зубами, тебе же хуже, оперативный работник.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Таҫта унта, фашистсен паллисене тата шурӑ ӑмӑрт-кайӑксен клеткисене ӳкернӗ хура чаршав хыҫӗнче, Анюта пулнӑ.

А где-то там, за черным занавесом, разрисованным фашистскими знаками и белыми орлами, находилась Анюта.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Картишӗнче тата йывӑҫсен хыҫӗнче никам та курӑнмарӗ.

Никого не увидел во дворе и за деревьями.

Пӗрремӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Тата прокурор хыҫӗнче, курӑнмасӑр тӑракансен хушшинче манӑн земляк — Калининри пир-авар тӗртекен рабочи пулнӑ Чехословаки партизанӗ Константин Горелькин та; тӑван ҫӗршывшӑн хӑйӗн мӗнпур хаклӑ пурнӑҫне хӗрхенмен ҫинҫе пӳллӗ разведчица Береза та, хӑйӗн кӗске кану вӑхӑтне снайперсен йӑвисенче ларса ирттерекен Сталинград понтонерӗ Исидор Фоминыч та, хӑй пурнӑҫӗнче халӑх эпосӗн геройӗ пулса тӑнӑ казах халӑхӗн ученӑйӗ Малик Габтулин та, пластунла дивизири героиня, ытарма ҫук чипер хӗр Мария Шевчук та тата хӑйсен пултарулӑхӗпе, хӑйсен тимлӗхӗпе, хӑйсен никам ҫӗнтерейми пӗрлӗхӗпе тӑван ҫӗршыва вӗҫӗ-хӗррисӗр юратнипе фашизм вӑйне ҫӗнтерекен совет ҫыннисем, манӑн ҫӗршыври ҫынсем, ҫак вӑрҫӑн именчӗклӗ геройӗсем ҫакӑнта килсе тулнӑн туйӑнчӗ.

И были среди тех, кто незримо стоял за плечами советского прокурора, и мой земляк, бывший калининский рабочий-прядильщик, чехословацкий партизан Константин Горелкин, и тоненькая разведчица с поэтическим прозвищем Берёза, умевшая жертвовать для родины всем самым заветным и дорогим, и сталинградский понтонёр Исидор Фоминых, проводивший в снайперской ячейке короткие часы фронтового отдыха, и казахский учёный Малик Габдуллин, ставший при жизни героем народного эпоса, и прекрасная девушка Мария Шевчук, героиня, любимица пластунской дивизии, и много, много других советских людей, моих сограждан, скромных героев этой войны, своим боевым умением, своим упорством, своим непобедимым единством, своей бесконечной любовью к отчизне сломивших силы фашизма.

Ӗмӗт тулчӗ! // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 319–328 с.