Шырав

Шырав ĕçĕ:

вӑхӑтра (тĕпĕ: вӑхӑт) more information about the word form can be found here.

Хӗрарӑм патша ҫапла каланӑ: монарх пуҫ пулса тӑнӑ ҫӗрте чӗрери пархатарлӑ шухӑшсене пусмӑрламаҫҫӗ, этем ӑсӗпе тунӑ чаплӑ ӗҫсене, поэзине тата художествӑна кураймасӑр тӑмаҫҫӗ; пачах урӑхла, уйрӑм монархсем вӗсене хӳтӗлекенсем пулнӑ, Шекспирсемпе Мольерсем монархсен хӳттинче ӗҫлесе чапа тухнӑ, ҫав вӑхӑтрах Дант хӑйӗн республикӑлла тӑван ҫӗршывӗнче кӗтес тупайман; чӑн-чӑн генисем республикӑлла террорпа политикӑлла ирсӗр ӗҫсем пулса иртнӗ вӑхӑтра мар, патшасемпе патшалӑх хӑватлӑ пулнӑ вӑхӑтра ҫуралса тухаҫҫӗ, республика ку тарана ҫитсе те тӗнчене пӗр поэта та парнелемен-ха; поэт-художниксене уйӑрса илме пӗлмелле, мӗншӗн тесен вӗсем никама та пӑлхатмаҫҫӗ, никама та хирӗҫтермеҫҫӗ, чӗрене килӗшӳпе канлӗх кӑна парса тӑраҫҫӗ; ученӑйсем, поэтсем, искусство ҫыннисем вӗсем — императорсен коронинчи бриллиантсем; вӗсем аслӑ государь ӗмӗрне илемлетсе кӑна тӑраҫҫӗ.
Государыня заметила, что не под монархическим правлением угнетаются высокие, благородные движенья души, не там презираются и преследуются творенья ума, поэзии и художеств; что, напротив, одни монархи бывали их покровителями; что Шекспиры, Мольеры процветали под их великодушной защитой, между тем как Дант не мог найти угла в своей республиканской родине; что истинные гении возникают во время блеска и могущества государей и государств, а не во время безобразных политических явлений и терроризмов республиканских, которые доселе не подарили миру ни одного поэта; что нужно отличать поэтов-художников, ибо один только мир и прекрасную тишину низводят они в душу, а не волненье и ропот; что ученые, поэты и все производители искусств суть перлы и бриллианты в императорской короне; ими красуется и получает еще больший блеск эпоха великого государя.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Анчах кӗске вӑхӑтра пурин куҫӗ умӗнчех пулса иртнӗ ӗҫсем ҫынсене питӗ тӗлӗнтернӗ пулнӑ.
Но несколько примеров, случившихся в непродолжительное время пред глазами всех, были живы и разительны.

Ҫавӑн пек ростовщиксем хушшинче пӗр ҫын пулнӑ… анчах сире ку ӗҫ иртнӗ ӗмӗрте иккӗмӗш Кӗтерне патшара ларнӑ вӑхӑтра пулни ҫинчен каласа пани ытлашши пулмӗ тетӗп эпӗ.
Между такими ростовщиками был один… но не мешает вам сказать, что происшествие, о котором я принялся рассказать, относится к прошедшему веку, именно к царствованию покойной государыни Екатерины второй.

Юлашкинчен, ним калаймасӑр тертленнӗ вӑхӑтра, унӑн пурнӑҫӗ сӳнсе ларчӗ.
Наконец, жизнь его прервалась в последнем, уже безгласном порыве страдания.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Ҫак вӑхӑтра ку шухӑш унӑн пӑтраннӑ кӑмӑлӗпе килӗшсе тӑчӗ.
Эта идея была более всего согласна с состоянием его души.

Хӗрарӑмсем вара ун патне шӑп ҫак ӗҫпе ларнӑ вӑхӑтра пырса кӗчӗҫ.
И за этой самой работой застал его приезд знакомых дам.

Вӑл портрет ҫине айваннӑн пӑхрӗ, ку вӑхӑтра ун пуҫӗнче хӗрача пит-куҫӗнчен асӑрхаса илсе пир ҫине ӳкернӗ тата кистьпе пӗр хӗрхенмесӗр пӗтерсе хунӑ йӗрсем тӑчӗҫ.
Он глядел на него глупо, а в голове его между тем носились те легкие женственные черты, те оттенки и воздушные тоны, им подмеченные, которые уничтожила безжалостно его кисть.

Квартал надзирателӗ ку вӑхӑтра картинӑсемпе этюдсене пӑхса ҫӳрерӗ, вӑл хӑйӗн чӗри хуҫа чӗринчен сисӗмлӗреххине, картинӑсене те пӑртак ӑнланнине палӑртрӗ.
Квартальный надзиратель между тем занялся рассматриваньем картин и этюдов и тут же показал, что у него душа живее хозяйской и даже была не чужда художественным впечатлениям.

Ҫак ӗҫе тусан, вырӑнӗ ҫине лӑпланса выртрӗ те художникӗн мӗскӗн те чухӑн пурнӑҫӗ ҫинчен, хӑйӗн ҫак ҫут тӗнчере такӑр мар ҫулпа утмалла пуласси ҫинчен шухӑшлама пуҫларӗ; ҫав вӑхӑтра ун куҫӗсем ирӗксӗрех чаршав витӗр тӳшек ҫиттипе чӗркенӗ портрет ҫине пӑха-пӑха илчӗҫ.
Сделавши это, он лег в постель покойнее, стал думать о бедности и жалкой судьбе художника, о тернистом пути, предстоящем ему на этом свете; а между тем глаза его невольно глядели сквозь щелку ширм на закутанный простынею портрет.

Портретра ҫын куҫӗсене ҫав тери ӑста ӳкернӗ пулнӑ, вӑл вӑхӑтра пурӑнакансем ҫав куҫсенчен тӗлӗнсе тӑнӑ; художник куҫра кӑшт палӑрса тӑракан юн тымарӗсене те пир ҫине ӳкерме пултарнӑ.
Окончательнее всего были в нем глаза, которым изумлялись современники; даже малейшие, чуть видные в них жилки были не упущены и приданы полотну.

Ун пек вӑхӑтра вара вӑл пуян живописец пурнӑҫне хапсӑнать; ун пек вӑхӑтра унӑн пуҫне кашни вырӑс пуҫӗнчех час-часах ҫуралакан шухӑш — пурне те пӑрахас та хуйхӑ пусарма ӗҫме тытӑнас текен шухӑш пырса кӗрет.
Тогда завидно рисовалась в голодном его воображеньи участь богача-живописца; тогда пробегала даже мысль, пробегающая часто в русской голове: бросить всё и закутить с горя на-зло всему.

Ҫаксем ҫинчен вӑл ӗҫесси-ҫиесси пирки, ҫут тӗнче пирки манса кайса ӗҫленӗ вӑхӑтра шухӑшламасть, ҫак шухӑшсем ун пуҫне кистьсемпе сӑрӑсем илме укҫа пӗтсе ҫитсен, хуҫа хваттер укҫи ыйтма кунне вуншар хут килме тытӑнсан пырса кӗреҫҫӗ.
Это приходило к нему на ум не тогда, когда, занятый весь своей работой, он забывал и питье, и пищу, и весь свет, но тогда, когда наконец сильно приступала необходимость, когда не на что было купить кистей и красок, когда неотвязчивый хозяин приходил раз по десяти на день требовать платы за квартиру.

Ку портрет сарлака янах шӑммиллӗ, бронза ӳтлӗ имшеркке старик сӑнӗ иккен; унӑн сӑн-пичӗ шӑнӑр туртнӑ вӑхӑтра ӳкернӗ пек туйӑнса тӑрать, вӑл пӗрре те ҫурҫӗр енчи вӑйлӑ ҫын сӑнӗ мар.
Это был старик с лицом бронзового цвета, скулистым, чахлым; черты лица, казалось, были схвачены в минуту судорожного движенья и отзывались не северною силою.

Ҫак вӑхӑтра урампа иртсе пыракан ҫамрӑк художник Чартков лавкка умӗнче ирӗксӗрех чарӑнса тӑчӗ.
В это время невольно остановился перед лавкою проходивший мимо молодой художник Чартков.

Государственнӑй совет пӳлӗмӗнче капуцинсем питӗ те йышланччӗ; вӗсем ӑслӑ ҫынсем; эпӗ «господасем, уйӑх ҫине ҫӗр чӑмӑрӗ ларасшӑн, хӑтарӑр уйӑха!» тесе кӑшкӑрса ярсанах вӗсенчен нумайӑшӗ, манӑн, монархӑн, кӑмӑлне тултарас тесе, уйӑха тытма стенасем ҫине хӑпарса кайрӗҫ, анчах ку вӑхӑтра аслӑ канцлер кӗчӗ.
Бритые гранды, которых я застал в зале государственного совета великое множество, были народ очень умный, и когда я сказал: «Господа, спасем луну, потому что земля хочет сесть на нее», то все в ту же минуту бросились исполнять мое монаршее желание, и многие полезли на стену, с тем чтобы достать луну; но в это время вошел великий канцлер.

Ухмаха ернӗ ҫын ҫырса пынисем // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 75–95 с.

Ҫак айван чухонкӑсем яланах вырӑнсӑр вӑхӑтра таса вара.
Эти глупые чухонки всегда некстати чистоплотны.

Ҫав вӑхӑтра вӗрсе йытти те персе ҫитрӗ; эпӗ ӑна ярса тытасшӑн пултӑм, анчах вӑл, ирсӗрскер, кӑштах хӑй мана шӑлӗсемпе сӑмсаран ярса илмерӗ.
Собачонка в это время прибежала с лаем; я хотел ее схватить, но, мерзкая, чуть не схватила меня зубами за нос.

Тӳррипех калатӑп, юлашки вӑхӑтра эпӗ халиччен никам курман-илтмен япаласене курса илтме пуҫларӑм.
Признаюсь, с недавнего времени я начинаю иногда слышать и видеть такие вещи, которых никто еще не видывал и не слыхивал.

Эпӗ ҫапла шухӑшласа пынӑ вӑхӑтра хам иртсе пыракан магазин умне карета ҫитсе чарӑннине куртӑм.
Когда я думал это, увидел подъехавшую карету к магазину, мимо которого я проходил.

Ку вӑхӑтра, салӑ вӑрланӑшӑн хӗртсе илнӗ кушак пекех хӑраса, Иван Яковлевич цирульник алӑкран хӑюсӑррӑн пӑхрӗ.
В это время выглянул в дверь цырюльник Иван Яковлевич; но так боязливо, как кошка, которую только-что высекли за кражу сала.

III // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 51–74 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics