Corpus of the Chuvash language

Икӗ тус час-часах пӗчӗк хуранпа чей курӑк вӗретсе ӗҫме юратнӑ: сахӑрӗ — Павлушӑн, чей курӑкӗ — Тимахвисен пахчинчех ӳсет.

Help to translate

6 // Петр Осипов. Осипов, П. Н. Элкей таврашӗ:роман. 1-мӗш кӗнеке; [И. Иванов умсӑмахӗ; Г. Хлебников хыҫсӑмахӗ]. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1973. — 463 с. — 15–458 с.

Курӑкӗ те ҫук унта, пӗтӗмпех лӑскаса пӗтернӗ.

Help to translate

Ӗне сутнӑ кун // Николай Ларионов. https://chuvash.org/lib/haylav/7558.html

Выртмӑшӑн типӗ курӑкӗ ҫине лаштах ӳкрӗ, унтан пуҫне пӗксе нумай вӑхӑт ларчӗ, пӳртӗнче халӗ ҫеҫ таптаса хытарнӑ тӑнра тӗлӗшпе кӗтмен ҫӗртен килсе пу-сарнӑ сӳрӗклӗхне ӑнланаймасть.

Опустившись на высохшую траву постели, он долго сидел понурясь и не мог объяснить себе внезапного, тоскливого равнодушия к свежеутоптанной земле хижины.

VII // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 319–383 с.

Вӑл шыв ӑсать те тӑкать, ӑсать те тӑкать, акӑ ҫерем курӑкӗ хушшинче ылтӑнӑн ҫӳхе, йывӑр сийӗ сарӑлса выртать ӗнтӗ.

Он все лил и лил воду, пока в траве дерна не заблестел тонкий, тяжелый слой золота.

VI // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 319–383 с.

Сулхӑнта кӳлленсе выртакан симӗс шывсем ҫийӗнче сарӑ чечеклӗ кӑкшӑм курӑкӗ, чӑх курӑкӗ тата асаннесарри ӳсетчӗҫ.

На тенистых зеленых лужайках цвели желтые кувшинки, куриная слепота и рос папоротник.

IV сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Гайдар А.П. Шкул: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 166 с.

Шыв ялти ҫатан карта ҫийӗнчи сывлӑш пек янкӑр, тӑрӑ, эпӗ юхан шыв тӗпне куратӑп, хӑйӑрӑн таса сийӗсем, хурарах юшкӑнпа ҫурри таран хупланнӑ пӗренесем, хӑма татӑкӗсем; вӗсен ҫийӗн ҫуначӗсене ерипен хуската-хуската пулӑсем тӑраҫҫӗ: шултрисем, вӗттисем, вӗсен айӗнче, аялта, шыв курӑкӗ сип-симӗс — кайӑксем вӗҫе-вӗҫе анакан улӑх-ҫаран тӗмӗсем евӗр.

Вода стала прозрачной, как воздух над деревенской изгородью, я видел дно, чистые слои песка, бревна, полузанесенные черноватым илом, куски досок; над ними, медленно шевеля плавниками, стояли рыбы, большие и маленькие, сеть водорослей зеленела под ними, внизу, совершенно так же, как луговые кустарники под опускающимися к ним птицами.

II // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 360–374 с.

Вӑрман курӑкӗ тип-тикӗс, ем-ешӗл, вӑл юхан шывӑн тӳпе тарӑнӑшӗлле черчен пӑрӑнӑҫӗпе йӑлтӑртатать; горизонтра, кайӑксен ишекен пӑнчисен хыҫӗнче, инҫетри тӳрем сӑртлӑх сенкерленнӗ.

Девственная трава леса блестела нежным, как глубина неба, поворотом реки; на горизонте, за плавающими точками птиц, синело далекое плоскогорье.

III // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 345–359 с.

— Хура тул курӑкӗ? — хӑюсӑррӑн ыйтрӗ купса.

— Гречавка? — робко спросил купец.

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 305–309 с.

Хура тул курӑкӗ!

Трава гречавка!

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 305–309 с.

Акӑ мӗн: кӑнтӑра кайӑр, куҫӑр тӗлне пулнӑ пӗрремӗш аптекӑна кӗрер те хура тул курӑкӗ ыйтӑр.

Так вот: поезжайте на юг, зайдите в первую попавшуюся аптеку и спросите травы гречавки.

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 305–309 с.

Анчӑк курӑкӗ тат — вӑл лӑпкӑлӑхпа хаваслӑх кӳрет; тата чӑпар тюльпан кирлӗ — вӑл хӑлхана ҫивӗчлетет, тата йыт курӑкӗ — вӑл ҫӗрлехи ӗшенчӗклӗхе хӑвалать; аса илӳсене черченлӗхпе витекен лантӑшпа фиалкӑна ан ман, тата эпӗ малалла мӗн калатӑп ҫавсене пуҫтар…

Принеси ромашки, дающей спокойствие и веселье. И пестрых тюльпанов, обостряющих слух. И медвяниц, прогоняющих ночное томление. Не забудь ландышей и фиалок, дающих нежность воспоминаниям, и возьми еще все то, что я скажу дальше…

VI // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 174–191 с.

Анчӑк курӑкӗ тат — вӑл лӑпкӑлӑхпа хаваслӑх кӳрет; тата чӑпар тюльпан кирлӗ — вӑл хӑлхана ҫивӗчлетет, тата пыл курӑкӗ — вӑл ҫӗрлехи ӗшенчӗклӗхе хӑвалать; аса илӳсене черченлӗхпе витекен лантӑшпа фиалкӑна ан ман, тата эпӗ малалла мӗн калатӑп ҫавсене пуҫтар.

Принеси ромашки, дающей спокойствие и веселье, и пестрых тюльпанов, обостряющих слух, и медвяниц, прогоняющих ночное томление; не забудь ландышей и фиалок, дающих нежность воспоминаниям, и возьми еще все то, что я скажу дальше.

III // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Иккӗмӗш том. — Шупашкар, 2011. — 416 с. — 174–191 с.

Акӑ тинех кӑвак ҫут ӗнтрӗкӗнче тилпӗренпе шӑлан, вӗлтренпе аслати курӑкӗ, маргариткӑпа кашкӑр ҫырли курӑнса кайрӗҫ, — хӑйсен пурнӑҫӗн, тӗллевсӗр, анчах савӑнӑҫлӑ пурнӑҫӗн мӗн пур ансатлӑхӗнче.

Шиповник и белена, крапива и анютины глазки, маргаритки и колючий волчец показались, наконец, из предрассветных сумерек во всей нехитрости своей жизни, бесцельной и радостной.

Пьерпа Суринэ // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 276–284 с.

Пӑр пек сивӗ ҫил ҫинчи пит евӗр — унӑн шурӑ кӑкӑрӗ ҫӗр нӳрӗлӗхӗнче шӑнса кӳтрӗ, тин ҫеҫ хӗп-хӗрлӗ пулнӑ пит ҫӑмартисене ӗсӗклесе йӗнӗрен сӑрӑ тӗс ҫапрӗ; ҫӗнтерейми вӑйсӑрлӑх майӗпен-майӗпен сывлава чакарчӗ, — унӑн нервла тикӗс марлӑхӗнче вил тӑпри курӑкӗ, хӗр тӑнлавне ытамланӑскер, куҫҫуль ахрӑмне ҫеҫ кӑштах туять.

Как лицо, подставленное ледяному ветру, стыла, коченея от земляной сырости, ее белая грудь, посерели недавно еще красные от рыданий щеки; неодолимая слабость постепенно сокращала дыхание, в нервной неровности которого еще слышались могильной траве, осенявшей ее виски, отголоски слез.

Пьерпа Суринэ // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 276–284 с.

Пысӑках мар тимӗр кӑмака, тӳшек-ҫытар вырӑнне усӑ куракан пӗр ҫӗклем тинӗс курӑкӗ, сак тата кранлӑ вӑрттӑн йывӑҫ пичке — керменте ҫаксем ҫеҫ.

Небольшая железная печка, охапка морской травы, служившей постелью, скамейка и таинственный деревянный бочонок с краном — таково было убранство «дворца».

IV // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 187–210 с.

Вӑл пӑхакан ҫӗрте шыв курӑкӗ ҫутӑрах, сайрарах; курӑк чӑтлӑхӗнче, пӗве тӗпӗнче, пулӑсем йӑлтӑртата-йӑлтӑртата мӗлтлетеҫҫӗ.

В том направлении, в каком смотрел он, водоросли были светлее и реже; в их чаще над дном мелькали, блестя, рыбы.

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 181–185 с.

Ҫыр хӗррине шыв курӑкӗ пушшех тӗксӗмлетет.

Водоросли темнили еще более прибрежную воду.

I // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 181–185 с.

Выҫӑхнӑ вӗлле хурчӗсем, кӑмӑлсӑр пулса килнелле вӗҫме тытӑннӑ чухне, пӗр тӗм айӗнче тӗксӗм кӑвак чечек курах каяҫҫӗ: чечекӗ тӳлеме курӑкӗ пулнӑ мӗн.

Печальные и голодные пчелки хотели уже домой лететь, как увидели под кустиком скромный темно-синий цветочек: это была фиалочка.

Вӗлле хурчӗсем пыл шырама тухни // Василий Хударсем. Ушинский К. Д. Тӑватӑ ӗмӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 28 с. — 16–18 с.

Ҫӗр ҫырли курӑкӗ кӑларнӑ шурӑ чечекӗн те ачасемпе выляма вӑхӑчӗ пулман.

Белому цветку земляники также некогда было заниматься детьми.

Вӑрманти ачасем // Василий Хударсем. Ушинский К. Д. Тӑватӑ ӗмӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 28 с. — 7–11 с.

Таврара малтанхи пекех пушӑ; ҫаврака, вӗтӗ чул таткисене ҫӑмӑл хумсем хускатаҫҫӗ, типнӗ шыв курӑкӗ чӑштӑртатать.

Кругом было по-прежнему пусто, легкий прибой шевелил маленькие, круглые голыши и тихо шумел засохшими водорослями.

IV. «Гарнаш, Автан урамӗ» // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремёш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 91–116 с.