Шырав

Шырав ĕçĕ:

Карл the word is in our database.

Карл (тĕпĕ: Карл) more information about the word form can be found here.

«Манӑн Карл чӗрӗ! — терӗ анне.
«Karl мой жив! — сказала маменька.

X сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— «Унӑн ячӗ Карл Мауер, вӑл Австри егерӗ пулнӑ» — терӗ ман атте.
— «Его звали Карл Мауер, и он служил в австрийских егерях», — сказал мой папенька.

— Ҫапла, — пуҫларӗ вӑл каллех, кресло ҫинче халачӗпе хупӑрланарах тӳрленсе ларса, — хам пурнӑҫра эпӗ лайӑххине те, начаррине те нумай курнӑ; анчах ак ҫакӑ лайӑх пӗлет, — терӗ вӑл, ҫӑлӑнӑҫ кӳрекен туррӑн канва ҫине тӗрлесе тунӑ сӑнне, кровачӗ тӗлӗнче ҫакӑнса тӑраканскере, кӑтартса, — Карл Иваныч тӳре кӑмӑллӑ пулман тесе никам та калама пултараймасть!..
«Да, — начал он опять, поправляясь в кресле и запахивая свой халат, — много я испытал и хорошего и дурного в своей жизни; но вот мой свидетель, — сказал он, указывая на шитый по канве образок спасителя, висевший над его кроватью, — никто не может сказать, чтоб Карл Иваныч был нечестный человек!

IX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ку тӗлте Карл Иваныч чылаях чарӑнса тӑчӗ, вара хӑйӗн ырӑ сенкер куҫӗпе ҫаврӑнса пӑхрӗ те кӑмӑллӑ асаилӳсемпе савӑнакан ҫын пек ӑшшӑн кулма тытӑнчӗ.
Тут Карл Иваныч сделал продолжительную паузу и, закатив свои добрые голубые глаза, слегка покачивая головой, принялся улыбаться так, как улыбаются люди под влиянием приятных воспоминаний.

Ку тӗлӗшпе мана Карл Иваныч хӑвӑрт лӑплантарчӗ.
Карл Иваныч тотчас же успокоил меня на этот счет.

«Ун чухне самана хӑрушӑччӗ, Николенька, — тӑсрӗ малалла Карл Иваныч, — ун чухне Наполеон пурччӗ. Вӑл Германие ҫӗнтерсе илесшӗн пулчӗ те, эпир хамӑр тӑван ҫӗршыва юлашки юн тумламӗччен хӳтӗлерӗмӗр!
«Тогда было страшное время, Николенька, — продолжал Карл Иваныч, — тогда был Наполеон. Он хотел завоевать Германию, и мы защищали свое отечество до последней капли крови!

— Эсир тӳре кӑмӑллӑ ҫын, Карл Иваныч! — терӗ мана атте, вара чуптуса илчӗ.
— Вы честный человек, Карл Иваныч! — сказал мне папенька и поцеловал меня.

VIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Карл лайӑх ӗҫлет, часах вӑл ман Geselle пулать!» — тетчӗ вӑл, анчах… этем пӗр тӗрлӗ шутлать, турӑ тепӗр тӗрлӗ тӑвать…
Он сказал: «Карл хороший работник, и скоро он будет моим Geselle!», но… человек предполагает, а бог располагает…

Вунтӑватӑ ҫул тултарсан тата «тур юнне» сыпмашкӑн ҫӳреме пуҫласан, манӑн анне-аттене ҫапла каларӗ: «Карл пысӑкланчӗ ӗнтӗ, Густав; пирӗн мӗн тумалла-ши унпа?»
Когда мне минуло четырнадцать лет и я мог идти к причастию, моя маменька сказала моему папеньке: «Карл стал большой мальчик, Густав; что мы будем с ним делать?»

«Мӗскӗн, мӗскӗн Карл! — тетчӗ вӑл, — сана никам та юратмасть, апла пулин те эпӗ сана никампа та улӑштармастӑп.
«Бедный, бедный Карл! — сказала она, — никто тебя не любит, но я ни на кого тебя не променяю.

Час-часах вӑл мана: «Карл! кӗр кунта, ман пӳлӗме», — тетчӗ, вара вӑл ыттисене систермесӗр мана чуптӑватчӗ.
Часто она говорила мне: «Карл! подите сюда, в мою комнату», и она потихоньку целовала меня.

Йӑмӑксем пӗрне-пӗри ҫиленсен, атте: «Карл нихҫан та ӳкӗте кӗрекен ача пулмасть!» — тетчӗ, мана ятлатчӗҫ, хӗнетчӗҫ.
Когда сестры сердились между собой, папенька говорил: «Карл никогда не будет послушный мальчик!», меня бранили и наказывали.

Johann ӑссӑр ӗҫсем тусан, атте: «Ку Карл мана пӗр минут та канӑҫ парас ҫук!» — тетчӗ, мана ятлатчӗҫ, хӗнетчӗҫ.
Когда Johann делал глупости, папенька говорил: «С этим ребенком Карлом мне не будет минуты покоя!», меня бранили и наказывали.

Карл Иваныч хӑйӗн пурнӑҫӗ ҫинчен кайран пӗр хут ҫеҫ мар, пӗрешкел йӗркепе, пӗр сӑмахсемпех, пӗр сасӑпа каласа кӑтартнине пула, эпӗ унӑн калавне пӗр сӑмах улӑштармасӑр ҫырса кӑтартасса шанатӑп: паллах, вӑл вырӑсла тӗрӗс калаҫайманнине кӑтартса тӑмастӑп.
Так как Карл Иваныч не один раз, в одинаковом порядке, одних и тех же выражениях и с постоянно неизменяемыми интонациями, рассказывал мне впоследствии свою историю, я надеюсь передать ее почти слово в слово: разумеется, исключая неправильности языка, о которой читатель может судить по первой фразе.

Карл Иваныч хӑй ҫывӑхӗнчи пӗчӗк сӗтел ҫине чавсаланчӗ, табак шӑршлакаларӗ те, тӳпенелле пӑхса, пире диктант ҫыртарнӑ чухнехи пек васкамасӑр, пыртан тухакан ӑрасна сасӑпа хӑйӗн калавне ҫапла пуҫларӗ:
Карл Иваныч облокотился рукою о столик, стоявший подле него, понюхал табаку и, закатив глаза к небу, тем особенным, мерным горловым голосом, которым он обыкновенно диктовал нам, начал так свое повествование:

Карл Иваныч хӑйӗн кӑмӑлӗн туйӑмӗсене парӑннӑ чухне ҫынсем итленине е итлеменнине пӑхмасӑр, чӗринчи шухӑшсене хӑйшӗн хӑй каласа парать; вӑл халь ҫакнашкал кӑмӑллӑ пулнине асӑрхаса, эпӗ шарламасӑр, унӑн ырӑ пичӗ ҫинчен куҫа илмесӗр, кровать ҫине лартӑм.
Заметив, что Карл Иваныч находился в том чувствительном расположении духа, в котором он, не обращая внимания на слушателей, высказывал для самого себя свои задушевные мысли, я, молча и не спуская глаз с его доброго лица, сел на кровать.

Карл Иваныч ман ҫине пӑхса илчӗ те каллех тепӗр еннелле ҫаврӑнса тӑчӗ, анчах вӑл ман ҫине хӑвӑрттӑн пӑхса илнинче эпӗ кӑмӑл туртманнине мар, вӑл сивӗ пулнине эпӗ ҫакӑнпа ӑнлантарнӑччӗ, чӑннипех те хытӑ хуйхӑрнине куртӑм.
Карл Иваныч взглянул на меня и снова отвернулся, но в беглом взгляде, который он бросил на меня, я прочел не равнодушие, которым объяснял его холодность, но искреннюю, сосредоточенную печаль.

— Ирӗк парсамӑр, эпӗ пулӑшам сире, Карл Иваныч, — терӗм эпӗ, ун патне пырса.
— Позвольте, я помогу вам, Карл Иваныч, — сказал я, подходя к нему.

Эпӗ хамӑн выран ҫине выртрӑм, анчах халиччен ҫакна тума яланах чарнӑ Карл Иваныч мана нимӗн те каламарӗ, халь ӗнтӗ вӑл пире текех ятламанни, чарманни тата унӑн пирӗн ҫумра нимӗнле ӗҫ те ҫукки ҫинчен шухӑшласа илни мана кӗҫех уйрӑлу вӑхӑчӗ ҫитессе уҫӑмлӑн аса илтерчӗ.
Я прилег на свою постель, но Карл Иваныч, прежде строго запрещавший делать это, ничего не сказал мне, и мысль, что он больше не будет ни бранить, ни останавливать нас, что ему нет теперь до нас никакого дела, живо припомнила мне предстоящую разлуку.

Юлашки вӑхӑтра Карл Иваныч пирӗнпе уйрӑмах сивӗ пулчӗ: вӑл пирӗнпе нимӗнле ҫыхӑну та тытасшӑн мар пек туйӑнчӗ.
Обращение с нами Карла Иваныча в последнее время было как-то особенно сухо: он как будто избегал всяких с нами сношений.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics