Шырав

Шырав ĕçĕ:

ӗлӗкхи (тĕпĕ: ӗлӗк) more information about the word form can be found here.

Кӗлетки ҫав-ҫавах тӳп-тӳрӗ, мӑйӑхӗ ӗлӗкхи евӗрлех, пӗчӗккӗ те ансӑр бакенбардлӑ сӑн-пит, ҫавӑн пекех ҫӳҫне пӗр енне, тӑнлавӗсем ҫинелле тураса якатать, — анчах ҫак упранса юлнӑ тулашӑн ӑшне пӑхсассӑн, ку ҫын темле малтанхи ҫын мар, ӗнтӗ урӑхланнӑ ҫын иккенӗ курӑнать.
Ничего как будто не переменилось: та же прямая фигура, то же николаевское лицо с усами и маленькими, узенькими бакенбардами, тот же пробор сбоку, с прической волос к вискам, — но под этой сохранившейся оболочкой чувствовалось, что это как-то уже не тот человек.

Ашшӗ // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Юлташӗсем хушшинче кӗтмен ҫӗртенех Тёма хӑй хутне кӗрекенсене тупрӗ пулсан та, ҫак пӳлӗм Тёмӑн ӗлӗкхи телейне те, вӑл хисепрен тухнине те кураканни пулнӑ.
Этой свидетельницы его былого счастья и паденья, хотя между товарищами Тёма и встретил неожиданную для него поддержку.

Америкӑна кайни // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Француз чӗлхипе вӗрентекен учитель Бошар, хӑйӗн карьерине кучер ӗҫӗнчен сӑпайлӑн пуҫланӑскер, ӗлӗкхи кунсенче хӑй фиакрӗн ларкӑчӗ ҫинче ларса пынӑ пекех, халӗ те, учитель вырӑнӗнче чаплӑн та ырӑ кӑмӑллӑн ҫӗкленсе ларать.
Учитель французского языка, Бошар, скромно начавший карьеру с кучера, сохранивший свою представительную фигуру, заседал на своем учительском месте так же величественно и добродушно, как в былые дни восседал на козлах своего фиакра.

Элекҫӗ // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Тёма кӑмӑллӑн та салхуллӑн ӗлӗкхи тӳммене палласа илет, хӑйӗн хуҫисенчен упранса юлнӑ ҫав тӳмме ҫине тинкерсе пӑхать, уншӑн халь вӑл тӳмме татах та лайӑхрах пек туйӑнать.
Тёма любовно, тоскливо узнает и всматривается в эту, пережившую своих хозяев, пуговку, и еще дороже она ему.

Ӗҫри кунсем // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Палланӑ тӳмме сывлӑшра вӗлтлетет, анчах халь унӑн ӗлӗкхи савӑнӑҫлӑ хуҫисем ҫук ҫав ӗнтӗ.
Знакомая пуговка блестит на воздухе, но нет уже больше ее веселых хозяев.

Анчах кунта халь ӗлӗкхи юлташсем ҫук ӗнтӗ.
Но уже нет прежних приятелей.

Хутран-ситрен, астуман хушӑра, ӗлӗкхи йӑлипе ачасемпе танлашса утать, астуса илсе каллех маларах иртет.
Иногда он забывал и по старой памяти ровнялся с ватагой, но, вспомнив, опять уходил вперед.

Гимназие вӗренме кӗни // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Эсӗ каллех сывӑ, эпир пурте эсӗ сываласси анчах кӗтсе тӑнӑ, каллех, ӗлӗкхи пекех, санпа пӗрле пулса, пӗр пурнӑҫпа пурӑнма пуҫласшӑн пулнӑ, тенӗн туйӑнаҫҫӗ вӗсем Тёмӑна.
И будто говорит, что он опять здоров, что все точно только и ждали его выздоровления, чтобы снова, вступив в прежнюю связь с ним, зажить одною общей жизнью.

Тара панӑ картишӗ // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Пичӗке айӗнче те ҫав автанах, ӗҫлӗ пулса, хӑй чӑххисене тем ҫинчен ӑнлантарать; ӗлӗкхи пекех, лешсем ӑна ӑнланмаҫҫӗ пулсан, ҫилленет вӑл.
Тот же петух озабоченно что-то толкует под бочкой своим курам и сердится по-прежнему, что они его не понимают.

Ҫав Еремеех урапа патнелле ӗлӗкхи пек турткаланакан ҫав Хӑла лашанах сӗтӗрет.
Тот же Еремей тянет к ней ту же упирающуюся по-прежнему Буланку.

Кунта ӗнтӗ, ҫав кӗввӗн чӗрене кӑшласа ыраттарнине хирӗҫ кӗрешме хал ҫитереймесӗр Петрӑн сӑн-пичӗ тискерленнӗ самант та, ҫавна пулах фортепиано патӗнчен тӑрса тарни те, мӗн ӗлӗкхи йӑлтах янӑраса тӑрать.
В ней было все то, что было и прежде, когда, под ее влиянием, лицо Петра искажалось и он бежал от фортепиано, не в силах бороться с ее разъедающей болью.

Эпилог // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Пӗрмаях лӑпкӑн та, чунсӑрла хитрен, сивлеккӗн те ним шухӑшсӑррӑн янӑраса е пӗрре ҫӗкленет вӑл, ӳсет, е ӗлӗкхи хыҫа юлнӑ пӗр чарӑнми кӗрлев патнех ҫитсе ӳкет.
Она то поднимается, возрастает, то падает опять к отдаленному, но неумолчному рокоту, оставаясь все время спокойной, красиво-бесстрастной, холодной и безучастной.

Пӗр самант ӑна музыкант чӗринчен тухса ытла та ирӗклӗн шӑранакан ҫак хӑватлӑ импровизаци, ӗлӗкхи пекех сасартӑк татӑлса кайса, суккӑр чунӗнче шиклӗхпе тем ҫитменлӗх ҫуратассӑн, унӑн тата тепӗр ҫӗнӗ суранне уҫассӑн туйӑнса кайрӗ.
Ему казалось, что эта могучая импровизация, так свободно льющаяся из души музыканта, вдруг оборвется, как прежде, тревожным, болезненным вопросом, который откроет новую рану в душе его слепого питомца.

Ҫапах та хӑйӗн малашлӑхӗ пирки, хӑйӗн арӑмӗпе пулас ачи ҫинчен пӑшӑрханса шухӑшлани халь ӗнтӗ ӑна ӗлӗкхи пек ним усӑсӑр асапланма питех май памарӗ.
Тем не менее настоящая его жизнь, проходившая в серьезной работе над собой, в тревожных думах о жене и будущем ребенке, не позволяла ему сосредоточиться на прежних бесплодных потугах.

I // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

— Федор Кандыба, манӑн ӗлӗкхи пӗлӗш.
— Федор Кандыба, мой старый знакомый.

IX // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Макҫӑм хӑйӗн ӗлӗкхи юлташӗпе калаҫать, ҫамрӑксем уҫа кантӑксем умӗнче ним шарламасӑр лараҫҫӗ; пысӑк мар ушкӑнра темле уйрӑмах лӑпкӑ.
Максим разговаривал со своим старым товарищем, молодые люди сидели молча у открытых окон; в небольшом обществе господствовало особенное тихое настроение.

Хӗр те унӑн аллине ӗлӗкхи пек мар, темӗнле урӑхларах чӑмӑртани Петршӑн тӗлӗнмелле пек туйӑнчӗ: хӗрӗн пӗчӗк пӳрнисем аран ҫеҫ хускални чӗре тӗпнех пырса перӗнчӗ.
Ему казалось странным, что ее тихое ответное пожатие так непохоже на прежнее: слабое движение ее маленьких пальцев отражалось теперь в глубине его сердца.

VIII // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Малтанлӑха вӑл хӑй патне, Попельскисен усадьбинчен пӗр ҫитмӗл ҫухрӑмра пурӑнакан ӗлӗкхи юлташне чӗнчӗ.
Для первого случая он пригласил к себе старого товарища, который жил верстах в семидесяти от усадьбы Попельских.

II // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Вӑл, ӗлӗкхи пекех, тем тери анлӑ тӗттӗм тӗнче варринче тӑнӑ.
Он, как и прежде, стоял в центре громадного темного мира.

Садри бук йывӑҫҫисем ӗлӗкхи пекех кашлаҫҫӗ, вӗсен ҫулҫисем ҫеҫ кӑштах тӗксӗмленнӗ, ҫӑраланнӑ пек туйӑнать; кӑмӑллӑн курӑнакан ҫурт стенисем те ҫав-ҫавах шурӑ тӑраҫҫӗ, вӗсем кӑшт кӑна тайӑлнӑ та пусӑрӑннӑ ҫеҫ; улӑм витнӗ сайхах тӑрри те ҫав-ҫавах тӗксӗм сӑнлӑ, Иохим шӑхличи те пулин ӗлӗкхипе пӗр вӑхӑтрах илтӗнет ут витинчен; анчах Иохим, ҫав-ҫавах хусахскер, ҫав-ҫавах утсем пӑхаканскер, суккӑр панич шӑхличе е фортепиано каланине итлеме халӗ ытларах кӑмӑллать.
По-прежнему шумели буки в саду, только их листва будто потемнела, сделалась еще гуще; по-прежнему белели приветливые стены, только они чуть-чуть покривились и осели; по-прежнему хмурились соломенные стрехи, и даже свирель Иохима слышалась в те же часы из конюшни; только теперь уже и сам Иохим, остававшийся холостым конюхом в усадьбе, предпочитал слушать игру слепого панича на дудке или на фортепиано — безразлично.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics